Иисус Христос, в самом начале служения Своего, в первую Пасху, уже выступал против торга в храме и изгнал из него торжников (Ин. 2, 14–16). Теперь это было еще необходимее. Позволив именовать Себя всенародно Сыном Давидовым, то есть Мессией, Он тем самым как бы взял на Себя обязанность перед народом выступить против беспорядков, вкравшихся в Богослужение, потому что все верили и ожидали, что одним из главнейших действий будущего Мессии должно быть исправление Богослужения и восстановление древнего благочестия и благочиния. При том беспорядок был так велик и по следствиям своим так важен, что вопиял сам против себя.

Святая ревность объяла сердце Иисусово! С видом Посланника Божьего и тем гласом, перед которым всегда трепетали грешники и лицемеры, Он требует, чтобы притвор был немедленно очищен. Ученики, зрители, жители Иерусалима, иностранцы — одобряют требование; самые торжники невольно чувствуют, что зашли не в свое место, — и безмолвно повинуются. Некоторые медлят, хотят упорствовать, но этим только раздражают народ, который повеление Сына Давидова принимает за веление Самого Бога. В несколько минут животные выгнаны, столы и седалища опрокинуты, мешки с деньгами выброшены; все приняло другой вид, и вместо прежнего мятежа наступили тишина и порядок. Благочиние простерлось до того, что никому не позволялось теперь пронести через притвор какую-либо постороннюю вещь (Мк. 11,16). К этому действию — для вразумления непонимающих его — присоединено и поучение. «Несть ли писано, — говорил Господь, — храм Мой храм молитвы наречется всем языком: вы же (со своим корыстолюбием) сотвористе его вертеп разбойником! »

Кто имел уши слышать, на того эти слова пророка (Ис. 56, 7; Иер. 7, 11), приведенные Спасителем, должны были действовать весьма сильно. В них открывалась истинная точка зрения, с которой надлежало смотреть и на беспорядок, допущенный первосвященниками, и на ревность против него Сына Давидова. Быть домом молитвы для всех народов — это составляло самое возвышенное предназначение храма иерусалимского, которое имел в виду еще основатель его, Соломон. Храм этот должен был быть, так сказать, всемирным, где могли бы находить пристанище все возвышенные и добрые души древнего мира, ищущие, по выражению Платона, единого Отца природы и человеков. После плена Вавилонского предназначение это было тем нужнее и тем удобнее и полнее могло быть достигнуто, что с развитием в роде человеческом сил умственных многобожие начало исчезать само собой и во всех народах, особенно греках и римлянах, все более являлось людей, требующих поклонения Единому. Многие из язычников поэтому приходили в Иерусалим, желая быть свидетелями Богослужения иудейского; а многие даже обращались в иудейство. При таком положении вещей как много значило благочиние в храме иудейском! И как важен был притвор Соломонов, предназначенный для язычников! Если царица Савская почувствовала большое уважение к Соломону, став свидетельницей благочиния и порядка, господствовавшего при его дворе, то какое благотворное действие на сердце язычника могли бы произвести обряды Богослужения еврейского, если бы в храме все совершалось по учреждению и в духе Моисея, Соломона и Ездры! Но все эти величественные обряды были выпущены из внимания: невежество и своекорыстие первосвященников все извратило, унизило, и дом всемирной молитвы походил на вертеп разбойников!..