— Хоть это и мещанство? — упорствовала Тереза, отступая перед его натиском. — Фред, ответь мне ясно… Ты меня не бросишь?

Но это было уже слишком для его тщеславия. Он принял гордый вид:

— Ответить тебе ясно в данных условиях — это значит унизить свое достоинство. Послушай меня хорошенько, Тереза, потому что сама ты в этом никогда не разберешься. Когда речь идет о совести, мы друг другу ничего не должны!

Он съел кусочек тоста и продолжил:

— Мы квиты. Я получал наслаждение с тобой. Но и ты тоже. Ты не можешь утверждать обратное. Вот что касается совести.

Тереза была прелестна; в плаще, приоткрывшемся на груди, она внимательно слушала, слегка наклонив голову, силясь понять. Фред схватил ее за руку, поцеловал в ладонь.

— Разумеется, я женюсь на тебе, хотя б для того, чтобы позлить папу.

— Ты обещаешь мне это, Фред? Клянешься?

Он вытаращил глаза:

— Да что с тобой, Тереза?

Просветлев, она улыбнулась. В ее глазах блестели слезы радости.

— Я беременна, Фредди.

Он застыл, разинув рот. Руки у него опустились. Теперь она, соскользнув с кресла на ковер, прижалась к нему.

— Я такая слабая, Фредди… Еще такая мещанка… Это не моя вина, но… У меня никогда не хватит мужества самой воспитывать его…

В прихожей квартиры на улице Молитор Женевьева, опустошенная, застыла в неподвижности, как парусник в безветрие, утративший способность двигаться. Она с подавленным видом посмотрела на брата. Жорж запыхался и тяжело дышал. Жестом он велел горничной удалиться, тяжело опустился на стул.

— Ну, — сказал он, — теперь ты убедилась? Его нет… Ты сама уверилась…

Она хотела сказать «да», но не смогла. Слова застревали в горле. Жорж в раздражении отвернулся.

— Стоило нестись за мной по лестницам как сумасшедшей, будоражить моих соседей под тем предлогом, что он за это время, наверное, вернулся. Подумать только, что я послушал тебя.

Он с трудом поднялся:

— Спокойной ночи, Женевьева. Постарайся уснуть.

Она нагнала его у двери:

— Ты уходишь?

Жорж кивнул:

— Пойду домой, прилягу. Чувствую себя неважно… — Он пальцем указал на сердце…

— Я думала, ты хочешь…

— Набить ему морду? Да, в какой-то момент, в приступе гнева. Но предпочитаю позаботиться о своем здоровье…

Ему стало жалко сестру, и он попытался улыбнуться:

— Не переживай так, дорогая, завтра утром вы помиритесь и…

Увидев, как лицо Женевьевы исказилось от ярости, он замолчал. Она с трудом произнесла слова:

— Никогда! Слышишь! Никогда! Если б он еще сейчас был дома. Но так поступить! Я никогда не прощу ему! О! Не бросай меня, Жорж, не оставляй одну, умоляю. Вспомни, ты обещал папе, что будешь заботиться обо мне…

— Но я не оставляю тебя одну…

— Признайся, что ты мне не веришь, признайся… — торопливо продолжала Женевьева.

— Да нет же, я верю… ты разведешься. Ну хочешь, в понедельник мы пойдем к моему адвокату?

— Нет! За то, что он сделал тебе…

Не дожидаясь ответа, она бросилась в спальню, стала выдвигать ящики небольшого секретера, разбрасывая вокруг бумаги.

— Что ты ищешь? — спросил Жорж, присоединяясь к ней.

— Его бухгалтерские книги. Настоящие. В ЭКСИМ все подделано из-за налогов, из-за тебя, из-за всех, кого он надувал.