Что? Что он им сделает? Отпилит ноги? Отрежет пальцы?

Пола неожиданно стала бить дрожь. Он почувствовал, что должен облегчиться. В конце концов ему удалось помочиться, хотя и с большей болью, чем в прошлый раз. Он стонал, пока мочился, и после этого еще долго стонал.

Наконец милосердный новрил отогнал боль – чуть-чуть – и Пол стал засыпать.

Разлепив тяжелые веки, он посмотрел на жаровню для барбекю.

Что ты почувствуешь, если она заставит тебя спалить «Возвращение Мизери»? – спросил его внутренний голос, и он слегка подпрыгнул. Уплывая, он думал – да, это будет больно, это будет ужасно, ему будет так же больно, как и тогда, когда дымом взвились над жаровней «Быстрые автомобили», как сейчас, когда у него в почках развивается инфекция, как тогда, когда она опустила топор, внеся редакторскую правку в его тело.

Еще он понял, что это праздный вопрос.

Непраздный вопрос – что почувствует Энни.

Возле жаровни для барбекю стоит столик. И на нем – с полдюжины разных банок.

В одной из них – горючая жидкость.

А что, если Энни закричит от боли? Не хочешь полюбопытствовать, как это будет звучать? Совсем-совсем не хочешь? Есть пословица: месть – это блюдо, которое лучше всего есть холодным, но эту пословицу придумали раньше, чем изобрели горючую жидкость.

И мамочку сожги, подумал Пол и заснул. На его бледных, серых губах играла легкая улыбка.

Энни вернулась без четверти три. Ее вечно всклокоченные волосы теперь распрямились под мотоциклетным шлемом. Она была молчалива, что свидетельствовало скорее об усталости и задумчивости, а не о депрессии. Когда Пол спросил, все ли ей удалось сделать, она кивнула.

– Кажется, да. Не сразу смогла совладать с мотоциклом, а то была бы здесь час назад. Зажигание загрязнилось. Как твои ноги, Пол? Сейчас отнесу тебя наверх, а пока хочешь еще укол?

После двадцати часов в сырости погреба его ноги чувствовали себя так, как будто в них забивали ржавые гвозди. Он очень хотел укола, но не здесь. Этот вариант его совершенно не устраивал.

– Думаю, я в порядке.

Она повернулась к нему спиной и присела:

– Тогда забирайся. И помни, что я тебе говорила насчет попыток задушить и тому подобного. Я очень устала и вряд ли мне сейчас понравятся шутки.

– Запас моих шуток, кажется, иссяк.

– Очень хорошо.

Она со стоном поднялась, и Полу пришлось закусить губу, чтобы не закричать от боли. Она подошла к лестнице, слегка повернула голову, и он увидел, что она смотрит – наверное, смотрит – на столик, где стоят банки. Взгляд ее был коротким, как будто случайным, но Полу показалось, что смотрела она чрезвычайно долго, и он был уверен, что она заметила отсутствие банки с горючей жидкостью. Лишь через несколько месяцев после своих первых опытов он набрался мужества для новой попытки… И если ее рука скользнет по его бедру, то нащупает не только костлявую задницу.