Не забыты и книжные саквояжи, без которых немыслимо было представить себе путешествие в Викторианскую эпоху. Ни один путешественник ни выходил из дома, не запасшись подходящим чтением в дорогу, ехал ли он на Лазурный Берег или в Антарктику. (Бедняга Амундсен: автор рассказывает, что по пути к Южному полюсу принадлежавший исследователю саквояж с книгами утонул и ему пришлось много месяцев провести в компании единственного тома, который удалось спасти: «Eicon Basilice» доктора Джона Годена.)

В одной из заключительных глав (но не в последней) идет речь об открытом признании писателями власти читателей. Здесь упомянуты книги, которые читатель может конструировать, как набор «Лего»: это, конечно же, «Тристрам Шенди» Лоренса Стерна, который можно читать как угодно, и «Игра в классики» Хулио Кортасара, роман, где читать главы можно в разной последовательности. Стерн и Кортасар уже подводят нас к романам Нового времени, к гипертекстам. Этот термин (объясняет нам автор) был предложен в 1970-х компьютерщиком Тедом Нельсоном для описания непоследовательного повествовательного пространства, существование которого стало возможным благодаря компьютерам. «В этих безбашенных (и бездонных) сетевых трудах нет иерархии, цитирует автор романиста Роберта Кувера, описывавшего гипертекст в статье „Нью-Йорк Таймс“, поскольку параграфы, главы и прочие традиционные способы разделения текста заменены равноправными и одинаково эфемерными блоками текста и графиками размером с экран»[718]. Читатель гипертекста может войти в текст практически с любого места; изменить направление рассказа, потребовать что-то вставить, исправить, дополнить или стереть. У этих текстов не бывает конца, потому что читатель (или писатель) всегда может продолжить или пересказать текст: «Если любая часть текста — его середина, откуда вам знать, что он закончен, будь вы читателем или писателем? — спрашивает Кувер. — Если автор в любой момент может увести сюжет в любую сторону, куда ему захочется, не становится ли это его обязанностью?» В квадратных скобках наш автор ставит под сомнение свободу автора при таких обязательствах.

У истории чтения, к счастью, нет конца. И после заключительной главы и перед уже упоминавшимся ранее внушительным индексом наш автор оставил несколько пустых страниц, куда читатель может записать собственные мысли о чтении, вспомнить темы, которые не были упомянуты, привести интересные цитаты, рассказать о событиях и персонажах, которые на момент выхода книги еще не существовали. И в этом есть нечто утешительное. Я воображаю, как откладываю книгу на тумбочку у кровати, воображаю, как снова открываю ее вечером, или вечером следующего дня, или еще через день, и говорю себе: «Она еще не закончена».