– Почему нет? У девчонки на лбу написано, что ничего достойнее души она предложить не может.

– Душа неприкосновенна, знаешь. – В том, как младший дьявол надавил на слово «ты», звучал двойной подтекст. – Мы рады, что ты вернулся, но не начинай.

– Начинать? – Тусклые огни в глубине капюшона на миг вспыхнули ярче. – А разве что-то закончено?

– Некоторые вещи нужно оставить прошлому, – будто не слыша его, продолжал младший дьявол. – Все наказаны, все сделали выводы. Остынь.

– Все ли?

– Даган, оставь его, – вмешался Ниваль, – видишь же, Крэйла понесло.

– Так заклад в силе? – Хриплый повернул лицо к Марори. – Или тебе слабо?

– Я не очень понимаю, о чем речь.

В поисках защиты Марори непроизвольно прижалась к инкубу и с немой благодарностью приняла его опеку, хоть он и сам выглядел встревоженным. С лица Эашу сползла маска показной соблазнительности и бесшабашности, обнажились тяжелые скулы, широкие крылья носа и тонкие губы.

– Как тебя зовут? – Хриплый наклонился к ней настолько близко, что ледяное дыхание опалило ей щеку. Но и сейчас, когда, казалось бы, ближе уже некуда, она не могла рассмотреть его лица. Ничего, кроме серых огней в пустоте.

– Марори Милс.

– Ты не знаешь, что такое душа и для чего она дана, Марори Милс?

Ниваль попытался встрять, но хриплый выставил перед ним ладонь, приказывая гасту умолкнуть. Тот насупился, скрестил руки на груди и буквально вдавил себя в спинку стула.

– Душа делает нас теми, кто мы есть, – повторила Марори отрывок из Книги создания.

– Душа – сущность того, кем мы являемся. – Он взял стакан. – Душа – квинтэссенция всего, что в нас живо и что заставляет нас чувствовать, понимать, прощать и ненавидеть, страдать и любить. Без души мы – ничто.

– Стекло лопнуло в его кулаке, черными каплями брызнуло на пол. На звук обернулись все, даже те, кто сидел за самыми дальними столами. – Каждая душа бесценна, для проктокровных и небеснорожденных нет ничего ценнее души, потому что она делает их живыми.

– Небеснорожденным не нужна душа. – Марори чувствовала необходимость опровергнуть хоть что-то из сказанного. – Они – дети Светлых.

– Кто же вбивает вам в голову эти дурости, – устало пробормотал Даган.

– Мне кажется, или разговор исчерпал себя? – Эашу попытался увлечь девушку за собой, но хриплый поднялся следом, загородил ему путь.

С ним произошла удивительная метаморфоза. Горб исчез, плечи распрямились, а сам он оказался на добрых полголовы выше инкуба.

– Мне кажется, нет.

– Я не буду ставить душу, – ответила Марори. Может быть, хоть теперь он отстанет?

– Ты всегда начинаешь то, чего не можешь достойно закончить, а? – Хриплый сделал резкий выпад, схватил ее за руку и буквально вырвал из объятий Эашу.

Он был холодным. Даже нет – ледяным. Девушку будто вморозили в вековой айсберг. Марори остолбенела, ужас сковал по рукам и ногам. Она даже не удивилась вылетевшему изо рта облачку пара. Пальцы хриплого схватили ее за подбородок, заставили до боли в шее задрать голову и встать на цыпочки, но и тогда она едва доставала ему до плеча. Тусклые огни налились ртутным пламенем, они пугали и завораживали одновременно. Кем бы ни был этот загадочный Крэйл, Марори совершенно точно знала, что никогда прежде не встречала никого страшнее.