Девушка упала на колени, одновременно срывая рубашку, чтобы прикрыть уродливую рану на горле сестры. Слова прощания тонули в рыданиях. За что?

– Не. – раздалось едва слышимое.

Марори попятилась в сторону, едва не обезумев под стремительной волной ужаса. Потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что голос принадлежит матери.

Марори бросилась к ней, трясущимися руками притронулась к ее щекам. Холодные, как у мертвеца. Но глаза широко распахнуты, а губы шевелятся.

– Не. не. – продолжала бормотать Налия.

– Мамочка, – Марори всхлипнула, осмотрелась в поисках телефона. Тот валялся неподалеку – растоптанный в пластиковый мусор чьей-то тяжелой ногой. Ее собственный мобильный остался в комнате. – Я сейчас, потерпи, не умирай, пожалуйста. Я только вызову.

Женщина вцепилась в ее запястье мертвой хваткой, заставила склониться к ней. Девушка стала противна сама себе, что она уже почувствовала сладко-гнилостный запах разложения.

– Ненавижу тебя. – Налии удалось завершить фразу. Ее пальцы причиняли невыносимую боль, выкручивали сустав, словно какой-то средневековый пыточный инструмент. – Они пришли. за тобой. Ненавижу. тебя. Беги, если сможешь.

И женщина выдохнула последний раз в жизни.

Треск только что разлетевшейся вдребезги обыденной жизни Марори оглушил. Жизни, в которой у нее был дом, были брат и сестра, а также пусть не осуществившаяся, но мечта. И мать, которая любила ее, которая бы не сказала перед смертью, что ненавидит. В той жизни она бы не увидела), как ее не слишком умной, но безобидной сестре вспороли горло. В той жизни, где в семейном гнезде Милсов всегда царила безупречная чистота, и каждая вещь лежала на своем месте.

Марори осмотрелась. Она здесь чужая или это место ей чужое? А эта женщина на полу – кто она? Марори смотрела – и отказывалась верить, что это сухое злое лицо, обагренное засохшей кровью, принадлежит той женщине, которая читала ей сказки на ночь.

Словно в бреду, она медленно поднялась к себе, взяла телефон и даже набрала номер неотложки. Оставалось нажать на вызов, но в голове вертелось: «Беги, если сможешь. Они пришли за тобой». Те двое – они не грабители? Они действительно пришли за ней? И ради этого убили двух невинных женщин, одной из которых едва исполнилось восемнадцать? Марори будто и сама раскололась на множество копий себя, и каждая из ипостасей твердила свое: мать просто бредила перед смертью, их дом ограбили, наверняка, то существо – какой-то опасный одержимый из Норсгейта. Взойдет солнце – и все станет на свои места. В дом придут люди в форме, родных запакуют в пластиковые мешки, а санитары вынесут их прочь. Другая же часть ипостасей требовала уносить ноги подальше от этого места. Потому что те двое переговаривались между собой, и они действительно кого-то искали. И, может быть, Клару убили только потому, что приняли ее за младшую из Милсов.

Бежать? Куда? К кому? Отец и прочая взрослая родня давно в могилах, Дарэк по уши зарылся в медицину и ничего дальше препарирования не желает видеть. Да они никогда и близки-то не были.

Но зачем кому-то понадобилось ее искать? Кому она, малолетняя соплячка, нужна? У нее даже прогулов в школе никогда не было, что уж говорить о вещах, за которые запросто могут перерезать горло?