Ну а те, кто не захотел расставаться с венцом «сверхчеловеков», так и ушли с Красновым в Германию. А в сорок первом вернулись, насаждать «новый порядок». Поэтому вооруженные близким их сердцу нацистским учением, резали бывших соотечественников самозабвенно да без жалости. И не «жидов с коммунистами», а самых обычных людей.

Так что, сдается мне, сумасшедший градус противостояния в Гражданской войне новой власти с казачеством связан, в первую очередь, именно с их сословным нацизмом. А привилегии казачьи это уже вторично. Немаловажно, но вторично…

Утро началось замечательно. Поднимающееся солнце освещало светлые облака, говорящие о том, что дождя в ближайшее время не ожидается. Зато и сильной жары тоже можно не опасаться. Во всяком случае, до обеда. А это уже совсем неплохо. И до окончания утреннего туалета я пребывал в благодушном настроении. Но вот по окончании оного меня внезапно настиг бич божий. Имя бичу было – Сергей Андреевич Бурцев. Нет, после того, как я отдал студента Федору на воспитание, тот вроде стал исправляться. Взбрыки присутствовали, но так – в пределах нормы. Зато каллиграфический почерк у Бурцева оказался очень даже хорош, и все это время он подвизался помощником батальонного писаря. То есть за ним зорко следил писарь. За ним продолжал наблюдать Федор. Поэтому я не ожидал никаких особых подвохов. А зря…

Мага спокойно поливал мне из кружки, но стоило только умыться и начать вытирать морду полотенцем, как вдруг сзади послышалось:

– Чур …ленович!

Отчества не расслышал, потому что как раз в этот момент мизинцем из уха извлекал остатки воды. Но один хрен, меня это так потрясло, что я прыжком развернулся. Как вы помните, отчество мне досталось в детдоме от завхоза-алкоголика. И здесь его вообще никто знать не мог! Даже Жилин! Седому я известен лишь по имени и фамилии. То есть как Артем Чур. Без всяких Владленовичей!

А развернувшись, увидел перед собой Серегу. Рядом с ним терся курносый и белобрысый парнишка в гражданской одежде, но при этом в черном берете со звездой. Эдакий Че Гевара южнорусского розлива. К слову – здоровенький парнишка. Кровь с молоком, да раза в полтора здоровее худосочного студента. Почему-то мне не знакомый. Не помню я эту краснощекую физиономию. Но глаза у обоих горели настолько одинаково, что я как-то сразу понял насчет белобрысого – такой же малахольный, как и Бурцев.

Студент тем временем, радостно переглянувшись с белобрысым, повторил:

– Чур Пеленович, я всех оббежал и посчитал расход керосина, продуктов и боеприпасов за прошедший день. Вот.

Он протянул мне любовно обернутую газетой амбарную книгу, в которой вели учет. Я машинально ее взял, но потом спохватился:

– Стоп. Ну как объясни мне, товарищ Бурцев, – какой в жопу «Пеленович»? С какого хрена ты так меня обозвал и как в твоей башке это вообще появилось?

«Бич божий» даже подпрыгнул от перевозбуждения:

– Но ведь вы откликнулись! То есть начали вспоминать! Значит, правильно Алексей предположил, что вы – аватара!

Тут уже подпрыгнул я:

– Кто?!

Невозмутимый Магомед от моего вопля выронил кружку, а студент с жаром принялся объяснять: