— Нет, — ответил Вася, — мы будем хлестаться потом.

Петя с восторгом смотрел на своего неожиданного заступника и покровителя. Драться с Дыбиным? Не каждый мог на это решиться!

— Я буду чистить сапоги тебе, — предложил Петя, — коли это полагается в корпусе.

— Не надо, — строго сказал Вася. — Разве для того я буду драться с Дыбиным, чтобы не ему, а мне ты чистил сапоги?

— Тогда я буду тебе другом, — сказал мальчик и робко добавил: — Но, может, ты не захочешь с первоклассником водиться?

Вася с улыбкой положил свою руку на плечо Пети.

— У меня нет небрежения к младшим, — отвечал Вася, которому нравился столь неожиданно приобретенный друг. Он впервые посмотрел на него своим внимательным взглядом засмеялся: — У меня волос черный, а у тебя еще черней. Отчего это?

— Мой отец и мой дед были итальянцами, — ответил Петя. — Разве то худо?

— Нет, не худо, — сказал Вася весело. — Ну и что ж... Вон добрая земля всегда черная — я видел у нас в Гульенках, как мужики пахали. Я буду драться, а рыцарский девиз мои будет: «За правых провидение». Я прочел это недавно у одного сочинителя, имя коего весьма славно. А ты корабль любишь? — спросил он, быстро переходя от одной темы к другой.

— Не плавал ни разу, но люблю.

— И я люблю, — сказал Вася. — Пойдем сегодня же, я покажу тебе корабль.

И мальчики пошли по длинным, освещенным вечерним солнцем коридорам сумрачного дворца.

Поздно вечером, когда все в корпусе спали, Вася в самом деле показал своему новому другу обещанный корабль. Это было то самое трехмачтовое судно, у которого Вася не так давно слушал урок корпусного боцмана.

В огромном зале сгустились сумерки белой ночи. В чуткой тишине звонко отдавались шаги двух мальчиков.

Они поднялись по трапу на борт. Тут пахло деревом, парусиной, смолой, все здесь было, как на настоящем корабле: при странном свете белой ночи блестела палуба, белели паруса, уходили в вышину мачты. И только не было моря, не было его вечного движения и шума и ветер не наполнял парусов.

Мальчики долго стояли на баке. Этот трехмачтовый корабль в полном парусном оснащении казался им томящимся пленником.

В самом углу Итальянского дворца высилась кубическая башня с барабаном, в свою очередь венчавшимся башенкой меньших размеров, на которой развевался флаг корпуса с изображением двуглавого орла, державшего в своих лапах якоря.

Эта башенка давно манила к себе Васю. В ней Кургановым была устроена астрономическая обсерватория.

Но ходить в эту башенку кадеты боялись.

Странное суеверие царило среди них. Говорили, что в башенке, возле двери, на стене появляется тень чорта с рогами, с ногами и с хвостом.

В холодные морозные ночи этот силуэт чорта бывает особенно ясно виден на кирпичной стене всякому, кто имеет смелость поднять на него глаза. А в теплые ночи исчезает.

Но все равно никто не может ночью пройти в эту башню один, даже если в руках у него окропленная святой водой кадетская шпага, — никто, кроме славного морского водителя, аборнитора, навигатора, небесных звезд считателя — Николая Гавриловича