Я слушала, как девушка поет о том, какой она была развалиной, и о милом, благородном парне, который дал ей силы встать на ноги.

Я слушала, как девушка поет о любви, которая изменила ее навсегда, до глубины души.

Я слушала, как девушка поет о моментах, которые ускользают из пальцев, как песок, и о горе, таком глубоком, что оно почти утопило ее в океане слез.

Я слушала, как девушка поет о невероятной храбрости своей любви. Как даже в самом конце слабеющее сердце ее парня находило силы показать ей будущее, даже без него.

Я держала шар-вселенную, прижимая его к сердцу, и слушала, как девушка распадается на части в песне под названием «Маяк».

Когда я пела эту песню в клубах, она всегда становилась эмоциональным якорем, который тянул меня вниз и вызывал слезы. Я плакала в ночь записи – громко и надрывно, так, что у меня болел живот. Но слушая эту версию «Маяка», чистую, без фонового шума, я услышала нечто новое. Скрипку за печальным бренчанием одинокой гитары и ломающимся голосом девушки. Ее звук поднимался на октаву выше гитары, соединяясь в совершенной гармонии. На припеве голос взлетал вверх, но в живых выступлениях я всегда уходила вниз.

На этот раз я услышала голос надежды.

Когда последние ноты повисли в воздухе, а затем рассеялись, я почувствовала, как что-то в моем сердце изменилось. Успокаивающие объятия сомкнулись вокруг глубокой боли. Я подняла шар, пронесла его через всю комнату и поставила на подставку на комоде.

– Джона, – прошептала я, – кажется, мне стоит попробовать это. Я должна сейчас попытаться отпустить тебя. Потому что, я думаю, именно этого ты хочешь. Разве не так? Это ты пытался мне сказать. Не знаю, смогу ли я отпустить тебя полностью. Но сегодня собираюсь попробовать.

Я поцеловала кончики пальцев, положила их на шар, на его одинокую планету и кружащиеся созвездия.

– Живи среди звезд, детка. Ладно? – Мой голос надломился, но не сломался, и я улыбнулась сквозь слезы. – Ты свободен. Ты освободил меня.

Понимаю, что это всего лишь игра света и затуманенного слезами зрения, но клянусь, я видела, как люминесцентные завихрения миллионов звезд в стеклянном шаре вспыхнули ярче и все сразу.

Я закрыла глаза.

Глубоко вдохнула.

«Ты – вселенная…»

И выдохнула.

«Никаких сожалений, только любовь…»

И в потоках этого мягкого дыхания я прошептала Джоне: «Спокойной ночи, любимый. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя…»