— Дело в крови, — проговорил Митий — раздумчиво, веско, явно делясь собственными выводами, а не пересказывая за кем-то. — Поначалу мне это казалось странным, но тот, кто являлся во снах, с определенным пиететом относился к этому веществу. Для него она имела большое значение, созвучное тому, какое упоминается в сказках. Кровь — дверь для его силы, и, имея эту самую кровь, он способен на многое. Мне кажется, с ней он на многое способен и без согласия жертвы, хотя и не на все. Скажем так, заставить таким образом человека что-то сделать нельзя, а вот причинить ему вред — вполне.

— Значит, к нему попала ваша кровь?

— Увы. Нелепая случайность. Я имел неосторожность порезаться в его присутствии.

— Но почему именно вы? Нельзя было выбрать кого-то проще и неприметнее? — продолжила настаивать я.

— Ответить на этот вопрос однозначно я, увы, не могу. Но предполагаю, что, во-первых, он точно знал, что во дворец я сам не поеду, и не рисковал со мной пересечься. Я, например, не знаю, как отнесется защита Нижнего дворца к появлению двух одинаковых людей, и он, надо думать, тоже мог лишь гадать. А во-вторых, это могла быть или мелочная месть за мое бездействие, или результат неправильной оценки меня этим претцем.

— В чем именно неправильной? — уточнила я, мысленно поставив себе зарубку разобраться с защитными чарами дворца и выяснить: а как они в самом деле отнесутся к появлению двух копий одного и того же человека? Боюсь, опасения Нарамарана были беспочвенными и Нижний вполне мог попросту не обратить внимания на такую деталь…

— У него сложилось ошибочное впечатление, что я любой ценой желаю поквитаться с людьми, находящимися сейчас у власти. С Алым Хлыстом, Яростью Богов. Вами.

— А это не так? — спросила я, впрочем, не надеясь на честный ответ.

— Ключевое слово здесь «любой ценой», — усмехнулся он. — Да, может быть, я хочу изменить существующий расклад. Но стремление к власти плохо сочетается с тем, чтобы подарить часть этой власти соседям. Я не люблю старину Даора, но все же он куда лучше претских визирей и тем более родственников вашего супруга.

— И чем я обязана такой откровенности? — поинтересовалась я хмуро.

Тень Камня несколько секунд разглядывал меня в задумчивости, будто прикидывал, насколько я достойна ответа.

— Я изначально поставил не на ту колесницу, — наконец произнес он, едва заметно пожав плечами. — Глупо с этим спорить и пытаться отрицать. Но один проигрыш — это не конец игры и не конец жизни, а просто повод сделать другую ставку. С учетом предыдущих ошибок. А чем обязаны… Вы, сиятельная, еще ребенок. Но ребенок весьма перспективный и достойный. Через двадцать, тридцать лет из вас может получиться весьма достойная правительница. Возможно, куда лучшая, чем был Алий. Сейчас я это вижу, и увиденное мне нравится. Будь я вашим отцом, я бы гордился такой дочерью.

И вновь у меня был повод похвалить себя: я опять удержалась от неуместных замечаний. О том, что дети — это плоды труда родителей, а свою собственную дочь — отнюдь не глупую и, наверное, совсем не плохую — он собственной волей обрек на безумие и явно не сделал из этой ситуации верных выводов.