Я изучаю изображение, пытаясь сделать все мыслимые заметки об этом человеке. Все что я вижу это примерно два десятка сантиметров его толстого члена, которые еще не вошли в рот моей жены. Я снова хмурюсь, глядя на его оливковую кожу…

Это еще что за хрень?

Я пытаюсь вспомнить день свадьбы. Я знал там почти всех и представлялся всем, кого еще не встречал, например, коллегам Юлии, которые приходили вечером. Я не помню, чтобы у кого-то был такой цвет кожи, такой глубокий средиземноморский оливковый загар. Я не помню, чтобы кто-то строил глазки моей жене, чтобы чувствовал себя неловко из-за кого-то или получал эти маленькие предупреждающие флажки в глубине моего сознания, когда Юля говорила или танцевала с кем-то из своих друзей. Насколько я знал, беспокоиться было не о чем. Только я и моя новая жена. Счастлив и влюблен.

Пока она не отсосала, не трахнулась и не встала на колени перед другим мужчиной восемь часов спустя.

Мой желудок снова переворачивается, как доска для серфинга во время шторма. Как она могла так поступить со мной? Сделать это в день нашей гребаной свадьбы, и тем более держать это в секрете от меня все эти годы? Как она могла взять член этого незнакомца в рот с таким явным восторгом, если она никогда не была так увлечена сосанием моего? Что есть у этого человека такого, чего нет у меня?

Помимо очевидного, я имею в виду.

Я снова просматриваю фотографии, наблюдая, как голова моей жены качается взад-вперед, когда она страстно наслаждается его членом, стараясь не видеть похоть в ее глазах, улыбку на ее растянутых губах, восторг на ее лице. На одной фотографии я вижу его ботинки. Полированная, черная, официальная обувь. Я пытаюсь мысленно вернуться назад, вспомнить тот день. Во что был одет персонал отеля? По-моему, они тоже были одеты официально. Похожие виды обуви. Это не помогает мне сузить круг подозреваемых.

Я перехожу к единственной серии фотографий, которые могли бы помочь, те, на которых Юля трахается перед зеркалом. Я заставляю себя сохранять спокойствие и сосредоточиться, но это трудно. Моя жена смотрит в зеркало, глядя на меня через камеру, ее лицо искажено выражением чистейшего восторга. Мой гнев возвращается, острый и ясный, когда вторая, более интенсивная, более разочаровывающая мысль пронзает мой мозг, как ледоруб:

Она никогда не наслаждалась моим членом так сильно..

Эта единственная мысль посылает новую волну унижения через мое тело. Это отличается от гнева. Я чувствую себя неполноценным. Выхолощенным. Маленьким и жалким. Было бы достаточно оскорбительно, если бы она трахнула кого-то другого, но видеть, какой он большой, как сильно и явно она любит это, как она нетерпелива… это чувство в тысячу раз хуже.

Я перевожу свое внимание на его тело, точеный, атлетический торс, который я вижу в отражении.

Ослепительная вспышка камеры скрывает его лицо и почти полностью обесцвечивает верхнюю часть тела, но я вижу, что его кожа имеет тот же средиземноморский оливковый загар, что и его член. Были ли у нас гости из Европы? Я так не думаю. Мы тоже не знали никого из Европы.