— Прошу любить и жаловать, — сказал Берт, приблизившись к нам. — Пятница собственной персоной, только белый. Нашёл его в рулевом механизме.

— Бедняга, — проговорила Дженни. — У него такой напуганный вид.

— Как вы оказались на судне? — спросил я. Он не ответил. — Как вас зовут?

— Говори помедленнее, — сказал Берт. — Он неплохо понимает по-английски, но говорит не ахти как. По-моему, он иностранец.

— Как вас зовут? — повторил я, на этот раз более отчётливо. Его губы шевельнулись. У этого человека было усталое и серое лицо страдальца. Он раскрыл рот, тщетно стараясь подавить страх и хоть что-то сказать. Это было ужасное зрелище, особенно сейчас, когда сгущались мрачные сумерки.

— Зелински, — внезапно произнёс он, — Зелински — так моё имя.

— Как вы попали на «Трикалу»?

Он вскинул брови.

— Не понимаю. Это трудно. Я слишком долго один. Я забываю родной язык. Я тут уже… Не помню, сколько… — он лихорадочно захлопал по карманам и достал маленький ежедневник. — Ах, да, я прибываю сюда десятого марта 1945. Значит, один год и один месяц, да? Вы заберёте меня с собой? — внезапно с жаром спросил он. — Пожалуйста, заберите меня с собой, а?

— Разумеется, заберём, — ответил я, и от улыбки морщины на его измождённом лице обозначились ещё резче, кадык дёрнулся.

— Но как вы сюда попали? — спросил я.

— Что? — он нахмурился, но потом его лицо вновь прояснилось. — Ах, да… как попал? Я поляк, понятно? В Мурманске сказали, этот корабль должен идти в Англию. Я хочу находить невесту, она в Англии. И я иду на этот корабль…

— Вы хотите сказать, что пробрались на борт тайком?

— Как, простите?

— Ладно, не будем об этом, — сказал я.

— Должно быть, он оставался на борту после того, как все, кроме Хэлси и его шайки, покинули судно, — проговорила Дженни.

— Да, — согласился я. — Так что мы привезём с собой не только серебро, но и живого свидетеля.

— Пожалуйста, — снова заговорил поляк, указывая на «Айлин Мор». — Пожалуйста, ваш корабль. Будет большой шторм. Здесь будет плохо. Он с запада, и вода течь через весь остров. Скоро будет темно, и вы должны иметь много якорей, нет?

— Бывает, что ветер дует с востока? — спросил я его. Он нахмурился, подыскивая слова.

— Нет, только однажды. Тогда было ужасно. Днище почти вдавило в корабль. Каюты все вода. Волны достают там, — и он указал на мачты.

Он, конечно, преувеличивал, однако было очевидно, что при восточном ветре волны будут перехлёстывать через защищавшие остров рифы, а этот укрытый пляж превратится в залитый бушующей водой ад. Слава Богу, что господствующими ветрами тут были западные.

— Тогда давайте укрепим «Айлин Мор» ненадёжнее, — предложил я.

— Вы не должны спать на ваша маленький корабль. Вы должны приходить сюда, пожалуйста. Будет очень плохо. «Айлин Мор» стояла носом к пляжу, против ветра, который с рёвом обдувал Скалу Мэддона. Среди снаряжения «Трикалы» мы нашли два маленьких шлюпочных якоря. Привязав к ним крепкие перлини, мы надёжно зачалили яхту. Два якоря на носу, два — на корме. С кормы перлини были длиннее, чтобы в случае перемены ветра яхту не выбросило на пляж. Потом мы перешли на «Трикалу», взяв с собой резиновую лодку.