— Входите, — пробормотал Рэнкин. — Входите. Вам чего? Он был пьян и не узнал нас. Я жестом велел Берту закрыть дверь.

— Притвори иллюминатор и сделай радио погромче, — сказал я ему, потом взял кувшин и выплеснул воду в лицо Рэнкину. Увидев его распростёртым на койке, я вновь закипел от ярости, которую подавлял в себе целый год. Он широко разинул рот и выпучил глаза.

— Я тебя знаю! — жалобно завизжал Рэнкин, и в голосе его слышался страх. Может быть, поэтому он пил, поэтому Хэлси не доверял ему и не пускал на берег. Потому, что Рэнкин боялся. Я схватил его за воротник и подтянул к себе.

— Так ты нас помнишь, да? — взревел я. — Знаешь, где мы побывали? В Дартмуре! Мы сбежали оттуда вчера ночью. И пришли, чтобы вышибить из тебя правду. Правду, слышишь, ты? Он был слишком напуган, чтобы говорить. Я влепил ему пощёчину и крикнул:

— Ты слышишь?! Рэнкин вытянул бледные бескровные губы и выдохнул:

— Да…

От него разило виски. Я оттолкнул его так, что он врезался, головой в переборку.

— А теперь ты расскажешь нам, что произошло после того, как мы покинули борт «Трикалы».

Рэнкин визгливо застонал и ощупал вялой грязной рукой затылок.

— Ничего не произошло, — промямлил он. — Мы бросили судно, и нас понесло ветром…

Я снова схватил его за шкирку. Рэнкин попытался меня отпихнуть, и я ударил его кулаком по зубам. Рэнкин вскрикнул, а я ухватил его за кисть и заломил за спину.

— Выкладывай правду, Рэнкин, — заорал я. — Если не скажешь, я тебе все кости переломаю.

То, что произошло потом, я вспоминаю без гордости. Мы крепко намяли бедняге бока. Но мне была необходима правда, кроме того, по милости этого человека с бледной, болезненной физиономией я целый год просидел в тюрьме.

Наконец страх перед нами пересилил его страх перед Хэлси.

— Годилась ли для плавания шлюпка номер два? — спросил я.

— Не знаю, — заскулил он.

— Знаешь, ещё как знаешь. Ну, говори правду! Была ли эта шлюпка исправна?

— Не знаю. Ничего я об этом не знаю! — Он принялся вырываться, но я ещё крепче прижал его руку, и Рэнкин взвыл: — Нет!!! Неисправна!

— Так-то оно лучше. — Я ослабил хватку.

— Я тут ни при чём. Я только выполнял распоряжения капитана Хэлси. Не я всё это придумал… Всё равно я ничего не мог поделать, он бы меня убил… Он… он помешался на этом серебре. Я просто выполнял его команды… Я тут ни при чём, говорят же вам! Это не я придумал…

— Что не ты придумал? Но внезапно хлынувший поток слов уже иссяк. Рэнкин замолчал и упрямо уставился на меня. Пришлось начать дознание сначала.

— Была ли хоть одна из шлюпок в исправности? В его крошечных, налитых кровью глазках отражалась странная смесь мольбы и лукавства. Я снова вывернул ему руку и повторил вопрос.

— Нет! — этот крик сорвался с губ Рэнкина против его воли.

— Знал ли капитан Хэлси о том, что они не годятся для плавания?

— Да! — взвизгнул он.

— Когда это стало тебе известно? — спросил я. Рэнкин затрепыхался, и я стиснул зубы. — Когда это стало тебе известно?!

— Когда я прибыл на мостик, — прохрипел он. Значит, он знал. Хзлси сказал ему о шлюпках. Они убили двадцать три человека. А ведь этот дурак мог их спасти. Тут уж я впал в бешенство. Я так вывернул ему руку, что Рэнкин согнулся пополам. Поняв, что проболтался, он завизжал от страха, и Берт пинком заставил его замолчать.