— Боже! Только не рыбу, — морщится она, сглатывая словно тошнит.

— Ты же любишь рыбу!

— Что угодно, кроме рыбы!

— Ладно, пирог тогда.

— С грибами?

— Да.

Несколько раз целую в опухшие губки, съедая помаду.

— Ты как себя чувствуешь?

— Нормально, а что?

— Да так… — веду пальцем по лицу. — Щеки впали. Кушай лучше, переживай меньше. Всё идёт по плану, детка.

— Ну, я пошла.

— Куда?

— Грибы собирать! — улыбаясь, закатывает глаза.

Смеясь отпускаю.

Грибы… Грибы… Кстати, да! Грибы то нам и помогут. Угостим Родиона грибами!

Плавая на границе сна, чувствую, как Злата садится на меня верхом. Ммм… Это что-то новенькое! Не двигаюсь, боясь спугнуть её инициативы.

Но полностью не двигаться невозможно. Член тут же дёргается от толчка крови и оказывается зажат в маленькой ладони. Не сдержавшись, громко втягиваю воздух сквозь зубы. Секс — это всё ещё деликатес для меня, я не насытился. И всё время хочу…

Чуть приоткрываю ресницы, наблюдая, как она прижимает член к своему животу. Взгляд скользит выше. Грудь — просто мечта! Большая, налитая, высокая… Клацаю зубами, представляя, как вопьюсь в неё.

Чуть меняет позу, потеревшись об основание члена. Жмурится от ощущений…

Волосы с плеча падают вперёд, щекоча меня по животу. Ещё длиннее стали. Открываю глаза, чтобы полноценно сожрать эту роскошную картинку. В ней что-то неуловимо поменялось. Какие-то нотки, акценты, детальки… Я не могу уловить что.

Её пальчик рисует, обводя головку по основанию. Я учил её так…

Задумчиво хмурясь, кусает губу и не торопится с более решительными действиями. Разглядывает. Чувствую, какая она мокрая и очень горячая в месте нашего касания.

— Ну… — шепчу я.

— Никак не могу понять, как он во мне помещается.

Улыбаясь, дёргаю бёдрами, пытаясь получить чуть больше давления.

— Это волшебство, детка!

Пытается слезть с меня, но я ловлю за бёдра, не позволяя.

— Куда?.. Сегодня волшебница ты.

Смущается до сих пор… Я жадно хаваю каждую эмоцию, боясь моргнуть и пропустить малейшую деталь.

Ресницы её порхают как бабочки, тёмные, налитые губы подрагивают. Моя девочка распробовала удовольствия. И такая вкусная в последние дни, что я не могу думать ни о чем другом.

Грудь распирает от чувств и эйфории!

Направляет меня внутрь.

— Да…

Тону в обжигающей тесноте. Мы стонем, захлёбываясь в неге.

Давя на поясницу, подсказываю более удобную позу для движения. И даже несколько минут терпеливо позволяю ей неспешно скользить, наблюдая за тем, как аппетитно покачивается грудь.

Но гормоны шкалят с утра и требуют выпустить инстинкты.

Сжимая упругие полусферы, впиваюсь в маленькие твёрдые сосочки, чувствуя вкус её кожи и немного — сладкого молока. Ощущений столько, что ничего особенного не хочется. Только концентрироваться на чувстве накатывающего взрыва в груди.

И когда-нибудь у нас будет дохера всего «особенного». Но не сейчас. Сейчас просто острое чувство того, что люблю… Что взаимно… Что моя… Что самая-самая… И хочется растворяться в этом без остатка!

Обводя ее губы пальцем, проталкиваю его в рот, заигрывая с язычком. Сжимаясь, подрагивает. Ей нравится, когда я трахаю её рот. От этого факта, моё тело быстро выходит из-под контроля. Сжимая за бёдра, перехватываю инициативу. Закрывая глаза, превращаюсь в чистое ощущение наслаждения. Вколачиваясь в нее резко, быстро, рыча от того, как она туго сдавливает меня.