–Скучаешь по семье?-зачем-то спросила я. Вопрос сам сорвался с языка. То, как Алан сейчас говорил о своих, было как-то трогательно, сентиментально…
Он ответил не сразу. Задумался, отпил из бокала белого холодного вина, посмотрел на линию горизонта…
– Мои три месяца в Амстердаме во время учебы и защиты диплома стали первой разлукой с родными… С мамой и папой. Странно, наверное, прозвучит, но я жутко скучал… Во Флориде тоже Атлантика. Я приезжал сюда, сидел на этом совсем другом, холодном берегу и думал о том, что мы совсем рядом- и они, и я сейчас смотрим на Атлантику… Это как любовь… Она может быть безграничной, разной… И все равно она одна…
–Почему ты переехал в Москву? Почему пошел под начало малоизвестного тренера, а не отца? Я помню, он ведь был с тобой на том бое, когда мы… только встретились.
Алан вхдохнул.
–Никогда не задумывалась, почему у большинства очень усмещных родителей дети бывают ни о чем?
Я пожала плечами… В моем детстве не было времени для таких мыслей. Когда вся твоя жизни «ни о чем», не до того, чтобы оценивать степень удачливости и успеха богатых и знаменитых…
–Чрезмерная опека, желание сделать так, чтобы любимое чадо избежало твоих собственных ошибок, если хочешь, менторство в духе- я успещнее и усмнее, мне виднее- и все… Куча комплексов, зажимов, детских обид… Это классика, Бэлла. Я проходил через чрезмерную опеку матери, которая хотела создать мне идеальную теплицу. Через желание отца сделать из меня бойца, который бы ни раз даже по лещам не получил… Нет, малютка, это не для меня… Я не могу жить по их правилам. Я вообще не хочу жить по правилам… Я- это я, а не чей-то сын, живущий в комфортной тени родителей, сколько позволят обстоятельства… Либо я сам чего-то добьюсь, либо я ничтожество… Такова моя позиция…
Я слушал его и молчала. Много было эмоций на душе, много мыслей.
–Я не знала своего отца… Видела его один раз в жизни. И, наверное, лучше бы не видела… А мать… Матери всегда было на нас с сестрой наплевать… Она словно бы и не из этого мира была… Мы с Айзой были предоставлены только друг другу, друг за друга только и держались, а потом…-горло начало скрести. Не могла продолжать. Стало очень больно.
Он накрыл мою руку своей. Посмотрел на меня искренне, открыто.
–Тихо, малютка… У тебя теперь есть я…
Сердце екнуло. То ли в дикой конвульсии радости и счастья, то лив испуге…
Я промолчала, хотя так отчаянно хотела сказать ему правду… Правду о том, что люблю…
Алан
Я знал неприглядную правду о ее происхождении, но не знал деталей. Все это только предстояло изучить- кто такой ее отец и почему он их оставил, что там за темная история с ее сестрой… Детектив начал работать по ее семье поти сразу, как Бэлла плотно и основательно вошла в мою жизнь и, суля по срокам, вот-вот должен был пролить мне свет на эту сторону жизни моей девочки. Не то, чтобы я не хотел спрашивать у нее все это сам или думал, что она соврет. Мне не хотелось ворошить ее раны. А еще мне казалось, что она сама не знает многой правды… Насколько эта правда прилична и не принесет ли дополнительной боли моей девочке, я и должен был оценить…