Чувствую, как несмотря на то, что вода слишком теплая, кончики пальцев холодеют…
Молчание. Звенящее. Нестерпимое. Давящее на перепонки.
–И что, давно Давид у тебя окормляется?– задает Алан очередной вопрос, стоя в дверном проеме, опираясь о косяк.
Я молчу.
–Видел у него дома контейнеры от еды. Такие же у тебя в холодильнике.
–У меня пропадает приготовленное. Я даю человеку поесть. Что в этом такого?-пожимаю плечами, хоть голос и дрожит предательски.
Ненавижу себя сейчас. Это я должна сейчас обрушиться на него с претензиями, а не он… А я еще и оправдываюсь… Жалкая, слабая…
Чувствую, как он подходит сзади. Тяжело дышит мне в затылок…
–И что ты еще ему даешь?-его голос лающий. Чувствую, как внутри у него все клокочет… И у меня… Вся эта боль, обида, недосказанность вдруг захотели разом вырваться на свободу… Он не имеет права на претензии… Не имеет…
Разворачиваюсь к нему лицом, вроде бы набравшись мужества дать отпор, но… Как только встречаюсь нос к носу с этой яростной ревностью, которой он сейчас наполнен до краев, решимость сходит на нет. Я прижата им к раковине, заложница между его рук. Его дыхание так близко, что я чувствую каждый вдох и выдох… Я словно овечка перед львом…
–Ты что творишь, Бэлла?-спрашивает грозно, нависая.
Горло обжигает обида.
–А ты что творишь, Алан? Что творишь с самого начала?! Претензии мне пришел предъявлять?! Сколько тебя не было?! Хоть слово бы написал!
Он смотрит на меня волком, и в то же время жадно. Мы оба дышим тяжело. Оба сейчас на грани… И я сама не пойму, на грани чего…
–Там, в комнате, цветы… В воду поставь…
Я дергаюсь, как от удара хлыстом. Наверное, это стало каким-то триггером для меня окончательным…
–Красные розы? Оптом берешь?! И ей- и мне?! В ресторан меня в тот же позовешь? Или нет, куда там мне, прости… Со мной же стыдно показаться на публике… Я так, для постели, да?! Это ей дозволено выставлять фотокаждого вашего шага…
Я вижу, как он бледнеет… На его лице сейчас столько эмоций… И мне горько за ними наблюдать… Потому что той, какую я отчаянно хотела увидеть- нет… Наивная дура, я так мечтала, что его рот изогнет облегченная усмешка- и он скажет «нет, дорогая, все это глупости. Нет никакой другой. Это все тебе приснилось»… Дура я? Да. Дура, наивная, глупая… И все мы такие- надеющиеся на чудо. Готовые верить любому их бреду, любой лжи, только бы оправдать, только бы уйти от этой неизбежной боли, которая все равно настигнет.
Она есть, Бэлла. Та, другая. Это тебя можно сказать, что и нет. А она есть. Хватит закрывать глаза. Хватит парить в облаках…
–Не переводи тему,– бросает он мне,– что у тебя с Давидом?
Это самое ужасное, что он мог сейчас мне сказать…
Выворачиваюсь из его захвата и буквально вылетаю обратно в зал. Внутри все клокочет.
–Да пошел ты, Алан!– кричу, что есть мочи,– вон пошел отсюда! Не твое дело, что у меня и с кем…
Я вижу, как его глаза наливаются кровью даже при слабом освещении от торшера. Невольно отступаю назад. Пальцы снова холодеют. Такой его взгляд я видела только на октагоне… Он не предвещает ничего хорошего…