И там, куда они попадают, уже никого не интересует степень их вины... С этим следовало разбираться раньше – в суде... А там, куда они попадают после, они прокляты, и никого уже не интересует, по каким причинам они лишили себя жизни.

Но ведь налицо разные причины...

Но и с этим следовало разбираться раньше.

Кому? Судье?

А что это вообще такое – судья?

«Господи, прости меня, – неожиданно для себя подумала Светлана Сергеевна Дынник. – Господи, сделай, чтобы все стало как раньше. И чтобы не было этих ужасных мыслей... как сегодняшней ночью... и таких вот звонков. Все ведь в прошлом. И ты знаешь, что это и было-то всего один раз, всего однажды, потому что я тогда...»

Троллейбус, пытавшийся объехать припарковавшийся на остановке в нарушение всех правил внедорожник, неожиданно резко затормозил. И его дуги соскочили с проводов.

Все произошло, как обычно происходит при таких вот сбоях: водитель чертыхнулся, открыл кабинку, открыл переднюю дверь, оставив закрытыми другие двери троллейбуса, чтобы никто из торопыг-пассажиров не вздумал выскочить на проезжую часть.

И длинные троллейбусные дуги, как усы гигантского насекомого, закачались в воздухе прямо напротив окна, и внезапно Светлана Сергеевна Дынник, не веря своим глазам, увидела...

Уже со сломанными шейными позвонками, затягивая петлю все туже и туже тяжестью своего тела, он висел там. И смотрел прямо на нее, потому что глаза его... вот они закрылись...

Умер, не умерев...

Видел, не видя...

Следил неподвижным взором за ней, застывшей за окном троллейбуса.

Дуги описывали полукруг, плавно вращались...

Машины мчались...

А он качался в своей веревочной петле.

Не тот, о чьей смерти ей сообщил адвокат.

Другой, тот, кто умер гораздо раньше.

И давно уже сгнил в своей безымянной могиле за стенами тюрьмы...

В нос ударила смрадная тяжелая вонь. Наверное, так несло из того чертова колодца, который она не удосужилась тогда посмотреть в натуре, а только на снимках из уголовного дела... Но нет, труп там еще не успел разложиться до такой степени... Но вода уничтожила все улики, и это так облегчило задачу...

Водитель троллейбуса, пытавшийся за тросы поставить на место «башмаки» дуг на электрические провода, с удивлением увидел, как по пустому салону мечется прилично одетая женщина с дорогой сумкой и аккуратной прической и колотит в среднюю дверь с криком: «Выпустите меня, я хочу выйти!!»

Он отвернулся, занятый своей работой, – через минуту поедем, подождите, до чего же нервные люди эти пассажиры.

– Валерий Викентьевич, там этот похоронный агент приехал, компаньон Ковнацкого.

Когда новость сообщил один из оперативников, следователь Чалов после допроса кассирши проводил блиц-совещание с коллегами из Ясногорского УВД. Тело в черном пластиковом мешке уже грузили на носилки.

Катя решила взглянуть на «компаньона» повнимательней. Чалов попросил кассиршу Ускову позвонить ему и сообщить об убийстве – отчего-то не захотел поручать это полицейским, может, ждал реакции на звонок. И она последовала – Гермес (он же гражданин Иван Шурупов), несмотря на то что в это самое время он вроде как организовывал чьи-то похороны, расхохотался: «Это что еще за приколы?»