Я ведь сама настояла на том, чтобы он сначала допросил Гермеса. Вот он и старается, из кожи вон лезет его допросить...

После укола Гермес застонал и начал ерзать на стуле, но прошло еще, наверное, долгих четверть часа, прежде чем он открыл глаза и мутным взором оглядел унылые стены изолятора.

Красота поблекла...

Запах рвоты все перебил...

– Где я?

– Догадайся. Что в больнице делал?

– В к-какой б-больнице?

– В здешней. Вечером.

– А, вечером...

– Когда там женщину зарезали.

Пауза.

Гермес хотел привстать, но Чалов, стоявший рядом, толкнул его назад.

– Сидеть.

– Я не знаю никакой... женщины... одна и есть у нас... мамаша Платоши... з-завтра п-похороны, а сегодня мы его сами семьей п-помянули... не п-по-христиански... но какие из нас христиане?

Тут Гермес неожиданно залился смехом. Он хохотал так, что... Что врач наркологического диспансера начал было искать в своем медицинском чемоданчике успокоительное, но Чалов опередил. Он с силой звезданул парня по лицу.

– Сука, нос так сломаешь! Что ты ко мне вяжешься?! Ты кто вообще такой?

– Тот, кто тебя отсюда не выпустит. Доктор, выйдите.

Врач-нарколог только головой покачал и начал спешно собирать свои врачебные манатки.

Катя поняла, что больше отсиживаться в окопе нельзя.

– Гермес, посмотрите на меня, – сказала она, входя. – Я же вас видела в больнице, и вы от меня пытались убежать. В травматологическом отделении убили Полину Каротееву. Вы ведь знаете ее.

– Никого я не знаю.

– Знаешь. Платон твой ее как облупленную знал, а вы с Платоном в одной койке спали, – Чалов навис над Гермесом.

– Ну слышал... имя слышал... Дачница...

– Мы с вами ее привозили в больницу, – сказала Катя. – Вы показывали мне дорогу, как ехать. Вы знали, что Полина в больнице после ранения. Вы даже машину свою ее кровью запачкать боялись.

Гермес воззрился на Катю.

– Иван Шурупов – вас правда так зовут? – спросила она.

– Чего?

– Это действительно ваше имя?

– Не понял...

– Но вы ведь всегда Гермес... все вас так зовут в городе... Словно вы имя свое прячете...

– Не понял юмора... прячу?

Катя смотрела на него. Выбрался из колодца... нет, это не про него... как бы ни хотелось, как бы ни представлялось... это не про него...

– Там их паспорта изъяли, водительские удостоверения и другие документы во время обыска в доме, – сказал ей Чалов. – Бросьте, мы так только теряем время. Что в больнице делал, я тебя спрашиваю?!

Он проорал это так, что в зарешеченном окне кабинета дрогнуло стекло.

Гермес сжал руками виски.

– Черт...

– Сядь прямо, смотри мне в глаза. Что делал в больнице, чего ты туда вдруг поперся с этим своим Глотовым?

– Я... мы с Володькой... ну с ним... и с ней, мамашей Могильщика, мы семейно, дома... я это, как его... ужин заказал из ресторана... все шикарно, она так хотела – сына помянуть... Она ж не в себе все эти дни, она ж его мать... по ночам ревет, Володька Глотов прям не знал, что с ней делать... А тут выпили, помянули семейно... Но не помогло, тогда Глотыч говорит мне – поехали... мы ж давно с «аптекой дружим»... Еще когда Могильщик жив был – нет-нет да и скатаем туда вечерком, когда там знакомые лекаря в ночную смену... Там достать можно, все можно достать за бабки...