— Мама, — крикнула Эллен, приоткрыв дверь машины, — я хочу пи-пи!

Анника вернулась к машине.

— Пойдем, я тебе помогу, — сказала Анника и извлекла дочку из машины.

В поисках укромного места она огляделась, посмотрела на небо, вершины деревьев, здания. В ясном небе одна за другой загорались звезды. Тишина казалась осязаемой и почти черной.

Дом, ее дом, стоял на перекрестке. Он был окружен разностильными домами — виллами начала прошлого века, кирпичными домами пятидесятых годов — с огромными окнами и массивными цоколями. В окнах зажигались огни, и они засветились в темноте, словно кошачьи глаза. Сквозь редкие деревья был виден соседний дом. Большие участки были отделены друг от друга живыми изгородями и заборами.

Внезапно ее поразила одна мысль: ее дом был единственным новым домом в округе. Он был к тому же самый маленький — всего сто девяносто квадратных метров.

— Где я буду писать, мама?

Анника обошла машину.

— Присядь здесь, все равно никто не видит.

Когда дочка стянула колготки и присела на корточки, Анника услышала шум мотора быстро приближавшейся машины.

Темноту прорезали ослепительные огни фар; яркий свет залил Аннику и ее машину. Это был темный большой «мерседес». Анника инстинктивно подняла руку, чтобы прикрыть глаза, но машина внезапно свернула.

Она въехала на дорожку — на ее дорожку, проехала мимо ее дома и въехала на лужайку соседнего участка.

— Какого черта?.. — вырвалось у Анники, и она сделала два шага к забору.

— Мама, я пописала, — объявила Эллен.

— Иди в машину, я сейчас, — сказала Анника и направилась к дорожке. Вся она была покрыта следами автомобильных шин. Следы шли во всех направлениях.

Анника ступила на замерзшую траву лужайки и осмотрела следы.

Самые глубокие колеи вели туда, куда свернул мерс. Она видела, как у машины зажглись стоп-сигналы. Потом она остановилась. Водитель выключил двигатель.

Высокий, мощного сложения человек вышел из машины и запер ее. Потом он поднял голову, посмотрел в направлении Анники, и она инстинктивно отступила в тень.

Он только что срезал путь, проехав к себе через ее участок. Какое удобство!

Мужчина тщательно стряхнул снег с ботинок и вошел в дом — причудливую виллу начала двадцатого века всю в башенках и шпилях.

Потом Анника снова посмотрела на замерзшую траву, стараясь определить, куда ведут другие следы, — они вели на другие участки, к другим домам.

— Мама, когда мы поедем?

В голосе Калле было такое отчаяние, что Анника решила отложить на будущее мысли о следах.

— Сейчас, — ответила она и пошла к дороге.

Подходя к машине, Анника столкнулась с какой-то женщиной, выгуливавшей собаку.

— Здравствуйте, — сказала женщина с едва заметной улыбкой.

— Здравствуйте, — ответила Анника и вдруг почувствовала, что сильно замерзла.

— Вы не знаете, этот дом продан? — спросила женщина, кивнув в сторону дома.

— Да, — ответила Анника. — Я его купила.

Женщина остановилась, не сумев скрыть удивления.

Собака резко натянула поводок.

— Как это мило, — сказала женщина, сняла перчатку и протянула Аннике руку. — Эбба Романова. Я живу вон там.

Потом она указала рукой на видневшийся неподалеку дом, и Анника увидела виллу с верандой и летним домом в саду.