Потом мы пили чай с кексами. Я решила не менять код на двери, но снежному барсу об этом не сказала. Пусть подумает в следующий раз, сменила я или нет. Изгаляться над ним не хотелось. Хотя подозреваю, что бы я ни придумала, это не помеха для шеатара, чьё сердце выбрало меня.

Потом Холгер ушёл к себе, не забыв мне пожелать спокойной ночи и на прощание поцеловать. Да так, что я едва вспомнила, как дышать и сожалеть о том, что остановилась. Спустя время, успокоившись, я посмотрела на произошедшее, словно со стороны. Этот мужчина действовал на меня притягательно, наступал по всем фронтам и брал в плен без права освобождения моего собственного я. Вика говорила, что у оборотней существует зов сердца. А что у людей? Любовь? Но это определение нежное и певучее по сравнению с тем вулканом, который просыпался в моей груди по мере нашего сближения с ирбисом. Умопомрачение по полной программе. И чем чаще мы целуемся, прикасаемся друг к другу, тем больше меня затягивает в этот водоворот, и у меня нет ни малейшего желания из него выныривать. Возможно, его зов сердца — это вирус и им теперь заражена? Интересно, если у меня такой фонтан чувств, то тогда что же испытывает сам оборотень?

Спалось мне отвратительно. Наверное, поэтому проснулась я ни свет ни заря. Хотя о чём говорить, если за стеклом не красное солнышко, а россыпь немигающих звёзд на чёрном фоне. Красиво и бесподобно, но ничего общего с земной картиной. Попытки снова уснуть не увенчались успехом, и я решила не тянуть кота за все подробности, а встать и наведаться в капитанскую рубку. Помимо переживаний по поводу нашего ночного свидания мне не давала покоя мысль о планете Росс, к которой мы неумолимо приближались. Было безумно интересно, как встретят нас на космической станции и будет ли позволено выйти, чтобы пообщаться с другими экипажами.

Ступала я тихо, несмотря на то, что пол и стены практически везде на корабле были выполнены из тех материалов, которые при падении призваны уменьшить травмоопасность. Экипаж ещё спал и только кто-то один должен быть на вахте.

А когда из-за поворота вывернулся Ален, я опешила. Он выглядел как обычно. Ну разве что слегка заспанный вид, который сменился удивлением при виде меня:

— Юль, а ты чего в такую рань поднялась? — поинтересовался серенький, взъерошив свои белые вихры.

— Не спится, — я неопределённо пожала плечами и позволила себе лёгкую улыбку в знак того, что не помню вчерашнее предложение выйти за него замуж. И вообще это всё такое недоразумение, что лучше о нём забыть. — А ты чего слоняешься?

— Сам не знаю, — признался рас. — Но это хорошо. Тебя вот встретил.

Я промолчала, однако заметила, что Дюран сделал шаг навстречу, продолжая улыбаться. Мне это не понравилось, однако я не подала и виду, надеясь, что Ален всего лишь хочет поговорить про вчерашнее.

— Ладно, — я решила поскорее ретироваться, а не расспрашивать, чем для него хороша эта бессонница, — увидимся за завтраком.

— Куда сбегаешь, красотка? — Ален вдруг схватил меня за предплечье, чего я от него ну никак не ожидала. А потому уставилась на раса с вопросом в глазах и удивлением. Но так как я не хотела переводить всё в конфликт и привлечь еще чьё-то внимание, то произнесла тихо, но твёрдо: