— Это связано с твоей… помолвкой? — догадалась я. И стало как-то холодно.

— Нет. Помолвка разорвана, и этот вопрос я давно закрыл. Больше без меня родители не посмеют заключать подобное соглашение. Только ты, других вариантов нет. Здесь иное. И наших с тобой отношений совершенно не касается, поверь, родная.

— Ну-ну, — неопределённо произнесла я.

Честно говоря, вера в Холгера в последнее время очень возросла. И сейчас она даже не поколебалось. Что-то было в его нарочито-бодрых заверениях, что ничего не произошло. И если это никак не связано с его бабами, то, что заставляет его срочно покинуть Землю?

— Не злись, — примирительно произнёс шеатар.

А я хотела было возразить, что ничего подобного не наблюдается! Но прикусила язык. Понятно, что задело. Мы столько не виделись, а тут срочные дела. Одно я знала точно, Холгер не мог спокойно расстаться с детьми, ни за что не поверю! Значит, случилось действительно что-то очень важное.

— Не злюсь, — произнесла я, прислушиваясь, что там происходит за дверью. Может быть, малыши проснулись? Кажется, пока всё тихо.

— Я обязательно за тобой вернусь! — горячо заверил меня Богарт. — Даже не думай, что ты мне не нужна! И если твой отец вернётся, будет отговаривать, не смей так думать, слышишь!

— Слышу. — От сказанных им слов мне стало необычайно приятно. Всё-таки моё эго за вчерашний день напиталось положительными эмоциями глядя на ирбиса и детей. А заодно наслушавшись тех самых слов, что ждала несколько месяцев. Признаю, я из тех женщин, девушек, что не прочь полюбить ушами. В разумных пределах, конечно же. Но противная моя часть, всё ещё обиженная на снежного барса, выдавила, — Холгер, мы не женаты. Так что ты можешь поступать, как тебе захочется.

Я думала, что этими словами уязвлю любимого. Куда там! В глазах предательски защипало и так себя стало жалко… Просто ужас какой-то! Признаю, детский сад. Но ведь за одну ночь из памяти эти одинокие месяцы без него не выкинешь. Как и те фотографии, что щедро подкидывала всемирная паутина о Холгере и его девицах. Я вздохнула, признавая очевидный факт. Змейка-ревность будет вечной моей спутницей.

— Юль, знаю, о чём ты. Исправлю, как только вернусь! — снова заверил он меня.

— А как твои родители воспримут эту новость? — напомнила я о неприятном.

— Как? Я тебе скрин пришлю с маминого письма. Сразу всё поймёшь, не бойся. Юль, прости, мне пора. Помни, я тебя люблю! И никогда в этом не сомневайся… а ты …ты меня любишь?

Хол произнёс это с затаённой надеждой в голосе. Я открыла рот, чтобы подтвердить свои чувства, сказать, что люблю! А потом прикрыла его. Привалилась головой к стене. И не знаю зачем, произнесла:

— Прости, дети просыпаются. Мне нужно идти. Не забывай нам хотя бы изредка звонить.

— Конечно, — в его голосе я уловила ноту тоски или печали. Не могу утверждать точно. Понимаю, что, возможно, поступила не очень хорошо. Но ничего с собой поделать не смогла.

Разговор был завершён. Какое-то время я смотрела на темнеющий экран. А после пришло сообщение от моего снежного барса. Моего? Да, моего. С нетерпением я нажала на кнопку, распаковывая письмо. И прочла скрин того самого письма, что обещал мне шеатар.