Глаза у него начали смыкаться, усталость и переживания потащили молодой организм в сон да дрему. «Британец» еле слышно мурчал, потом высвободился из-под обмякшей руки Тойво и заговорил.

Он принялся рассказывать почему-то о Николае Дмитриевиче Пильщикове, временами сам себя перебивая вопросами.

— Этот Пильщиков был головой! — говорил кот. — Николай Дмитриевич, профессор, штучки разные изобретал, в Киеве одно время студентов учил. Потом в Петербург подался, а немцы — за ним.

— Зачем он этим немцам сдался? — тут же спросил сам себя кот.

— Да уж было зачем, — ответил кот. — Он такого наизобретал с земной энергетикой, что мог в своем Киеве слышать, как дождь идет в Америке. Это сейчас радиоволны, тогда же был эфир. Говорят, сам Тесла у него идеями подпитывался. А у Тесла — Маркони подворовывал.

— Ну, ты загнул! — восхитился кот. — Где Тесла, где Маркони, а где этот Пильщиков! Его никто и не знает.

— Значит, не надо его знать, — объяснил кот. — Заглянул он в такие места, о которых простой смертный и думать боится. Тесла тоже заглянул, но не так далеко. У Пильщикова крыша-то слегка и поехала под откос. Начал он видеть щупальца к каждому человеку, точнее — почти каждому.

— Откуда щупальца-то?

— С самого неба, знамо дело.

— Божеские, что ли?

— Небо большое, там не только бог, там и не-бог может быть. Николай Дмитриевич начал видеть те эфемерные создания, что нечистью именуются. Бесы, бесы, везде бесы, а молодая жена его только подзуживала. Немка была, говорят.

— Так что, этот профессор от науки в религию ударился?

— Так наука для того и нужна, чтобы постичь религию. В общем, нашел он способ бесов изгонять и от щупалец избавляться, тем самым обнаружив и противоположный путь: бесов подсаживать и щупальца вживлять. Даже тем людям, у которых против бесов иммунитет вырабатывается.

— Святым?

— Ну, сейчас святым любого убийцу назначат, лишь бы политическому моменту соответствовал. Нет, это те, кого никто и не знает, зачастую — отшельники. Большая часть народа на Земле — управляема, меньшая — неуправляема. Мечта любого властителя: контролировать всех, всеми управлять, то есть эту меньшую часть нужно подчинить, а, если это не удается, то истребить. Но вот какая неловкость: эта меньшая часть людей — и есть ум Земли, ее информационное поле, ее потенциал. Поубивают всех нахрен — капец Земле, как таковой. Радуга пропала, Всемирный Потоп случился, только новый Ной спасется. А, может, уже и не нужен будет никакой Ной — проект «человечество» закрыт (об этом в моих книгах «Радуга 1, 2»).

— Чего это тебя на воспоминания об этом Пильщикове потянуло? — интонация у кота сделалась озабоченной.

— Так сегодня ровно десять лет, как я к нему в Петербург человечка возил — тогда я там извозом промышлял. Немец был, он Николая Дмитриевича и убил из револьвера выстрелом в голову. Как раз за день до того, как у Пильщикова намечалась встреча с Вернадским. Подсчитали немцы, что если эти двое друг друга поймут, все мечты о мировом господстве рухнут. Потом, конечно, объявили это дело самоубийством, хотя пистолет лежал на столе, а тело нашли на кровати. Опять же, наследил этот немец на подоконнике, пока в комнату к Пильщикову пробирался. Ох, и разговорился потом убийца, никак не мог речь свою унять. И по-русски, и по-фински, и по-тарабарски. Вышел у Волковки, повернул к кладбищу и пропал.