Но надо же что-то сказать…

— Вам нравилось работать в больнице?

Леген молча посасывает трубку.

— Я хочу сказать… вы же там провели очень много времени.

— Всю жизнь. — Леген выпустил наконец густой клуб довольно ароматного дыма. — Но я никого не убивал. No, nein, njet… Я и попал-то сюда из-за мамаши.

Ян молча ждал продолжения.

— Мамаша была гулящая… у детей отцы все разные. Тридцатые годы… пила как подорванная, снимала парней по кабакам и нисколько этого не стеснялась. Ее и поместили в Патрицию, вроде бы лечиться от алкоголизма. В те годы Патриция была обычной психиатрической лечебницей. Общего, так сказать, профиля. А я еще ребенком был, ну и меня заодно сюда сунули. Здесь и остался.

— Значит, вы никого… ножом не пыряли?

— Сплетни, — коротко сказал Леген. — Сплетни потому и сплетни, что никогда не кончаются.

Ян кивает. Людям надо доверять.

— Тогда у меня есть вопрос… — медленно говорит он. — При пожарной тревоге… ну, если там, наверху, начнется пожар, что делает персонал прачечной?

— Это мы знаем, тренировались. — Леген отвечает так, будто он и до сих пор там работает. — Если не задохнемся от дыма, должны выключить машины и идти к выходу.

— Значит, лифтом не пользуетесь?

— А кто будет пользоваться лифтом, если он горит?

Оба замолкают. Леген прячет недокуренную трубку, достает из пластикового пакета литровую бутылку желтоватой жидкости и ставит на стол:

— Выпей. Может, не из самых удачных. Но сойдет… Все равно на выходе моча.

— Спасибо…

Опять тишина.

— Хочешь кого-то вытащить оттуда? — неожиданно спрашивает Леген.

— Нет, что вы! — машинально восклицает Ян. — Нет, я только хочу…

— Если да, то выбирай, кто заслужил… Таких немало. Многих так называемых больных надо бы поменять местами с идиотами здесь, на улицах. С этой ведьмой, к примеру.

Побег не удался. Ян понял это, когда услышал шум, крики в коридоре. И звук разбитого стекла.

Он прислушивался к суматохе за дверью, но ничего не предпринимал. Сидел и лихорадочно продолжал рисовать очередную серию о Затаившемся и Банде четырех. Крики, бег, звон и хруст осколков.

Где-то громко хлопнула дверь. Опять крики. Многоголосые, целый хор.

И все затихло.

Он подождал немного и осторожно выглянул в коридор.

Никого.

Постучал в дверь Рами — никто не ответил.

Теперь-то он знал, куда они ее отвели.

Спустился в подвал, огляделся и побарабанил костяшками пальцев в запертую дверь Дыры:

— Рами!

— Я здесь. — Голос, приглушенный толстой дверью.

— Что случилось?

— Меня заметила одна… и заверещала. Знаешь, как привидения верещат? Я ее ударила…

Она говорит про одну из бледных девчонок в отделении, сообразил Ян. Пациентка Юпсика.

— Значит, санитары изловили Белку…

— Они сразу меня схватили… я даже во двор не успела выскочить. Я отбивалась, кусалась, но их было четверо. Как в твоей банде, Ян.

Что на это сказать? Никого не победишь, Рами. Мы обречены на поражение.

Так он, во всяком случае, считал, пока не встретил Рами.

— И сколько они будут тебя здесь держать?

— Не сказали… Может, несколько лет. Но какое это имеет значение? Я знаю, что делать, когда выйду отсюда.