— Хочешь горячего шоколада?

— С удовольствием.

Она ставит кастрюльку с молоком на плиту.

Садятся за стол. Где же веселая, разбитная Лилиан из бара «У Билла»? С кокетливой змейкой на щеке? Ее нет. Ян никогда не видел ее такой усталой, такой погасшей. Она ставит на стол две кружки с шоколадом:

— Значит, Ханна рассказала про Ивана Рёсселя.

— Рассказала.

— Что он сидит в Санкта-Психо?

— Да. Я много читал о нем.

— Еще бы не читал! Он же знаменитость. Суперзвезда… А жертвы преступления остаются никому не известными… Кому охота говорить с человеком, который все время плачет… Так что мы горюем в тишине, а убийцы становятся кумирами.

Ян не возражает.

— А с Марией-Луизой ты тоже говорил на эту тему?

— Нет. Только с Ханной.

— Слава богу… — Лилиан шумно выдохнула и, как показалось Яну, немного оживилась. — Это хорошо. Мария-Луиза тут же передала бы руководству.

Они помолчали.

— А что передавать? — осторожно спросил Ян.

Лилиан ответила не сразу — очевидно, обдумывала, что говорить, а что — нет.

— Встреча… Мы хотим организовать встречу с Рёсселем. Ханна все организовала, ей помог один из охранников.

— Встречу? На какой предмет?

— Мы хотим получить ответ… попытаться заставить Рёсселя заговорить.

— О чем?

— О Йоне Даниеле.

— О твоем брате?

Она печально кивает.

— Его уже нет.

— Я знаю… я о нем читал.

Она вздыхает.

— Я должна узнать, почему и как все произошло. — Она не поднимает глаз. — А ответа нет. Все… все во мраке. Все время кажется, что это все не на самом деле, что ты спишь. У меня несколько месяцев было такое ощущение. А потом поняла, что не сплю… что его и в самом деле нет. Думала, пройдет, ан нет. Не проходит. Грызет и грызет. А с отцом еще хуже. Он уверен, что Йон Даниель жив. Сидит и ждет у телефона… Каждый день.

Ян не перебивает. Он чувствует себя, как психолог. Как Тони.

— Но ведь Рёссель не давал признательных показаний? — тихо спросил он, когда Лилиан надолго замолчала.

— Рёссель — психопат. Он неспособен чувствовать вину, поэтому и не признается. Рассказывает полуправду, потом отказывается от своих слов. Единственное, что ему нужно, — всеобщее внимание. Для него это игра.

— Ты его ненавидишь?

Она посмотрела на Яна с внезапной злостью:

— Йон Даниель погиб, ему было отпущено всего девятнадцать лет жизни. А Рёссель даже не наказан. О нем позаботились. У него бесплатное жилье, бесплатное питание… он здесь неплохо устроился, в Патриции.

Ян вспоминает бесконечные пустынные коридоры:

— Ты уверена, что там все так уж хорошо?..

Она кивает:

— Особенно для таких «звезд», как Рёссель. Он получает лечение, лекарства, ходит на психотерапевтические сеансы… врачи греются в лучах его славы. А Йон Даниель… он лежит где-то, мертвый и всеми забытый. И моя жизнь катится под откос. Горе, ненависть… человек иссыхает. День за днем.

Поэтому ты и пьешь так много? — чуть не спросил Ян, но удержался. Ему очень хорошо понятно, какие чувства вызывает Рёссель в душе Лилиан. Он и сам испытал когда-то нечто похожее — к Торгни Фридману и Банде четырех.

— Так, значит, ты устроилась в подготовительную школу из-за Йона Даниеля?