В одном месте остановился специально, заметив на земле нечто интересное – россыпь стреляных гильз двенадцатого калибра. Высунулся, посмотрел в форточку – красный пластик лежал кучно. Не тот ли грозный обладатель двустволки балуется вечерами? Не возомнил ли он себя грозой микрорайона?

В любом случае, знак плохой, ещё одна стрельба не нужна, нам и недобитых бандюков хватит.

– Как тут только люди живут? – спросил я тихо.

– Да немногие живут, буквально считанные единицы, – так же тихо ответил мичман, наклонив голову к панели приборов и пристально всматриваясь в закрытые окна высоких домов. – Как? По инерции. Память тяжело предать, сами должны понимать… Генераторов натащили на этажи, за водой к реке ездят, без лифта всё это наверх тянут. Николай Александрович, он ведь что? Понять человека можно. Столько лет с женой мечтали на югах осесть, деньги копили, наконец-то решились на переезд, что само по себе непросто сделать в таком возрасте, а тут бах, приехали! Как убежишь из желанной квартирки, честным трудовым потом добытой? Очень хорошо понимаю, сам всё это пережил.

– Так ведь страшно среди каменных могил! И обрушиться легко может при ударе.

– То-то и оно, Костя… А всё едино сидят, упрямцы.

– Что вы там рефлексируете, сплетники хреновы? – нетерпеливо крикнул Гоблин с заднего сиденья. – Не тушуйся, Кастет, ехай давай! Страшно ему, не страшно…

Машину я поставил прямо перед подъездом.

Методика работы в постапокалиптическом городе ничуть не отличается от привычной нам сталкерской. Ну, с городскими нюансами, конечно, а так… То же самое. Чаще останавливайся, лучше слушай. Забирайся при любой возможности повыше, смотри позорче, внимательно. Мордой крути постоянно. Оглядываться не ленись, вперёд не ломись дурью. И безусловно верь своей чуйке.

– Гляди, вон он, Николай Александрович, с балкона на нас смотрит! Ждал! – обрадовался Степан, выскакивая из кабины на асфальт. Громко шлёпнули тяжёлые башмаки, я болезненно поморщился. Хорошо бы не топать. И вообще вести себя потише.

– Проверить оружие!

Сомов моей команды дожидаться не стал, сделав всё нужное автоматически.

Мичман поспешно перекинул короткий автомат со спины на грудь, взял наизготовку.

– Палец со спуска сними, – сказал я.

– Что? – растерялся мичман и тревожно оглянулся, словно что-то прошляпил.

Так дело не пойдёт. У меня нет времени на обучение.

– Степан, давай-ка ты ствол на плечо, и не снимай без распоряжения. Времени на боевое слаживание нет, не хватало нам в подъезде очередь в спину от своего получить… Выполняй, чего замер! До команды идёшь первым, потом отходишь назад, по команде же просто падаешь на ступени. Всё просто, понял?

Мичман надулся, но головой кивнул. Потерпи, морячок, потерпи, без тебя отработаем.

Пожилой мужчина, перегнувшись через балкон седьмого этажа, всё махал нам рукой. Я тоже махнул в ответ. Господи, и всё-таки, как они тут живут? Каждый день таскать тяжести без лифта, чокнуться можно…

Как выживают люди в этой, ныне практически дикой, среде?

Предшествующие событиям мирные времена были сытые, расслабляющие. Физических нагрузок на человека с годами становилось всё меньше и меньше, меньше стало охотников и рыбаков, промысловиков, геологов, туристов и прочих непосед. Многие полевые практики, развивающие способности к самостоятельному выживанию в агрессивно-честной среде, зачастую просто исчезали. Городские люди всё более сидели не в катерах и нартах, а в своих уютных бложегах, где виртуально пёрлись от опубликованного виртуальными же друзьями остренького. Хотя некоторые, страдая от чувства неполноценности подобного бытия, пытались найти замену настоящему полю в ближайшей зимней рощице – и то хлеб! Так ведь и таких немного оставалось!