Она сдалась. Закрыла глаза. И в тот самый миг стало светло.

Неожиданный яркий свет, какого Йола с открытыми глазами не вынесла бы. Словно прямо перед лицом вспыхнула молния. Потом прозвучал взрыв. Один, затем другой. При третьем, который напомнил пушечный выстрел во время «Рыцарского турнира» в Шпандау, под Йолой задрожал пол. Казалось, столб стал резиновым и прогнулся под ее спиной. Йола открыла рот, чтобы закричать, втянула облако золы, почувствовала, как та заскрипела на зубах, когда губы сжались; потом она почувствовала, что парит, и все вокруг стало невесомым.

Йола больше ничего не слышала, не ощущала ни веревок, ни веса, ничего, кроме свежего холодного ветра в лицо. И когда наконец решилась открыть глаза, спустя долю секунды после последнего взрыва, увидела яркий блестящий свет, который словно надвигался на нее.

Через секунду у нее уже сломались две кости — легко и беззвучно, как сухие травинки.

Затем стало хуже.

КИМ

— Что случилось? — озадаченно спросил он.

Ким закрыла за собой входную дверь, сбросила пальто и туфли-лодочки с опухших ног. Все плавные быстрые движения напоминали отрепетированную хореографию. Ритуал возвращения домой, сопровождаемый облегченным вздохом: наконец-то можно оставить будни за запертой дверью. Только это была не ее квартира и тем более не ее домашний очаг.

Ким целеустремленно прошла в гостиную и опустилась на диван.

«Странно, — подумала она. — Эта кожаная штука такая удобная, а мы еще ни разу не занимались на ней сексом».

— У тебя есть сигарета? — спросила она мужчину, которого на занятиях с семейным психологом они окрестили Мистер Escape. Потому что для нее он олицетворял возможность побега. И потому что его настоящее имя было не важно. По крайней мере, так она наврала Максу и терапевту. На самом деле она выбрала это имя потому, что ее любовник приятно пах одноименным мужским парфюмом от Кельвина Кляйна; вот как сейчас, сразу после душа.

Он стоял в дверях — босиком, с влажными волосами, в одних джинсах, — и мрачно смотрел на нее.

— С каких пор ты снова куришь?

— С тех пор как Йола исчезла.

— Она пропала?

— Какое еще значение слова «исчезла» ты знаешь?

Он раздраженно моргнул.

— Когда?

— Вчера вечером.

— Она сбежала?

В его голосе слышалась надежда, потому что в случае исчезновения ребенка «побег» лучше любой альтернативы, но Ким пришлось развеять эту его надежду. Она коротко рассказала о событиях последних часов, включая хаотичную сцену в больнице.

— Твой муж? — растерянно спросил Мистер Escape, когда она закончила повествование.

— Да. Макс утверждает, что похитил ее.

Он перестал моргать и напряженно зажмурился, словно пытаясь решить какую-то особенно сложную арифметическую задачу. В принципе, его реакция не отличалась от реакции Ким, когда она сегодня утром прослушала сообщения голосовой почты. Правда, выглядел он значительно испуганнее, чем она в тот момент.

— Это что, шутка?

— Я похожа на клоуна?

— Нет. Но, честно говоря, ты не похожа и на мать, которая переживает за дочь!

«Приемную дочь», — мысленно поправила его Ким.

— Почему? Потому что я не упала к твоим ногам и не катаюсь, рыдая, по полу?