— Oх, клянусь усами Тора! — засуетился Стоик. — Похороны начались полчаса назад…

— Надо их немедленно остановить! — завопил Иккинг. — Драконы слабо огнеупорны. Они сожгут его заживо!

С удивительной энергией (если учитывать обстоятельства) Иккинг вскочил с постели, выбежал из комнаты, а потом и из дома. За ним по пятам мчался Рыбьеног со Страхкоровой. 

На берегу Хулиганской Гавани торжественная церемония Викинговских Военных Похорон подходила к концу.

Зрелище было удивительное, но у Иккинга не было настроения на него любоваться.

Небо было усеяно звездами. Безмятежное море блестело, как стекло. На скалах в полном молчании выстроились Племена Лохматых Хулиганов и Безжалостных Остолопов, и каждый держал в руке горящий факел.

Пришел даже Сопляк. Он старался напустить на себя торжественный вид; в знак уважения снял с головы шлем и то и дело приглаживал гладко причесанные волосы.

— Туда ему и дорога, головастику с крылышками, — тихо шепнул он Песьедуху Тугодуму, и тот угодливо хихикнул.

— Так ему и надо за то, что нарушил Закон, — фыркнула Огневица, взглянув на Слизняка, который ковырял в носу, сидя на плече у Песьедуха.

На воду была спущена точная копия викинговской ладьи. Ветерок тихо погнал ее прочь от острова Олух, по лунной дорожке, мимо голых остовов сгоревших флотов Стоика Обширного и Пирамидона Остолопа. На палубе ладьи Иккинг с трудом различил маленькое тельце Беззубика. Возле него стоял Стоиков щит, пронзенный длинным Драконовым Зубом, точно гигантским вражеским мечом.

Брехун Крикливый протрубил в рог траурный сигнал. Он уже полностью оправился после недавнего неожиданного полета.

— Т-Р-Р-У-У-У-У-У-М-М-М!

Двадцать шесть отборных лучников Стоика, стоявших в почетном карауле вдоль правого берега гавани, медленно подняли луки. Каждый из них вложил в лук зажженную стрелу.

— Н-Н-Е-Е-Е-Е-Е-Т! — во всё горло завопил Иккинг самым громким криком, на какой был способен.

Но было уже поздно.

Пылающие стрелы изящно взмыли в воздух, опустились на кораблик и подожгли его.

Кое-кто в толпе поднял глаза, чтобы посмотреть, кто это осмелился нарушить ход церемонии.

— ИККИНГ! — радостно закричал Бандюг Остолоп, первым узнавший фигурку на горизонте. По толпе прокатился удивленный ропот: все шептали друг другу «Иккинг?», повторяли его имя всё громче и громче, приветствовали радостными криками.

У Сопляка отвисла челюсть. Он был совсем не рад видеть Иккинга живым и здоровым. Сопляк еще мог примириться с Иккингом как с мертвым Героем, но появление живого Героя Иккинга его сильно разочаровало.

А Иккинг смотрел на горящий кораблик, и по его лицу катились слезы.

Ладья накренилась, и Стоиков щит с драконьим Зубом упал в воду. И когда последний обломок кораблика был готов исчезнуть под волнами, погибнуть под натиском огня и воды, пламя взметнулось в воздух футов на двадцать. И из этого пламени, расправив крылья, как птица Феникс, волоча за собой огненный хвост, как комета, выпорхнул… как бы вы думали, кто?

Беззубик!

Он воспарил высоко-высоко, к самым звездам, оставляя за собой яркий огненный след. А потом стал пикировать всё ниже, ниже, ниже, к морю, и в последний миг снова взметнулся вверх, под восторженные крики зрителей. Иккинг всё тревожился, не больно ли ему, но тут, наконец, дракончик пролетел прямо над его головой. И мальчик услышал победоносный клич Беззубика.