, — сказал Дракон и прыгнул.

— Б-Е-Е-Е-Е-Ж-Ж-И-И-И-И-И-И-И-М! — завопил Иккинг, но мальчишки и без того удирали со всех ног.

Вдалеке Иккинг различил четыре сотни воинов — это Племена Лохматых Хулиганов и Безжалостных Остолопов спускались к ним с Самой Высокой Горы. Наверно, они заметили, что мальчишки куда-то запропастились, и пошли их искать.

«Они не успеют добраться сюда вовремя, — подумал Иккинг, — а если и успеют, какой от них прок!?»

В этот миг Дракон с грохотом приземлился на вершину обрыва, затмив собой солнце.

Два десятка мальчишек сломя голову мчались к папоротниковым зарослям.

Дракон подцепил когтем ближайшего мальчишку и повернул к себе.

Это оказался Песьедух. Когда Дракон, со словами «Не он!» отшвырнул его прочь, остальные мальчишки уже спрятались среди папоротниковых листьев.

Дракон был едва жив, но всё же слабо рассмеялся:

— Не спрячешься, все равно я тебя убъю. Хоть я тебя и не вижу, но у меня есть… Огонь!

Ог первого же драконьего выдоха папоротник вспыхнул, и мальчишки вновь пустились наутек.

Иккинг же замешкался, он знал: Дракон ищет именно его.

Наконец, когда жар пламени стал невыносимым, Иккинг набрал в грудь побольше воздуха и выскочил на открытое место.

Едва он пробежал сотню ярдов, как на его поясе сомкнулись два громадных когтя. Дракон поднял его над землей высоко-превысоко, так, что остальные мальчишки далеко внизу показались Иккингу крохотными букашками.

Дракон поднес Иккинга к глазам.

— Вот мы оба и стали Обедами, мой Маленький Обед, — сказал он и подбросил Иккинга высоко-высоко в воздух.

Кувыркаясь на лету, Иккинг сказал себе: «Вот ТЕПЕРЬ уж точно настал САМЫЙ худший миг в моей жизни».

Потом он начал падать.

Иккинг посмотрел вниз. Прямо под ним зияла распахнутая драконья пасть, огромная и черная, как: бездонный туннель.

Он падал прямо в нее.

Иккинг упал прямёхонько в драконью пасть, и челюсти Дракона захлопнулись, будто тюремные ворота.

Падал Иккинг в полной темноте, окруженный густым мерзопакостным запахом.

Вдруг он перестал падать, будто чья-то сильная рука резко дернула его за шиворот.

Иккинг висел в темноте, тихонько покачиваясь. Такая удача выпадает один раз из тысячи: воротник Иккинговой рубахи зацепился за копье, застрявшее в горле Дракона после достопамятною древнеримского банкета. Иккинг вытянул правую ногу и достал до стены, которая, по его мнению, была драконьей глоткой. Пищеварительные соки Дракона оказались едкими, как кислота, и Иккинг поспешно отдернул ногу.

Где-то высоко над Иккинговой головой послышался громкий шорох и чавканье: это Дракон громадным языком облизывал все закоулки своей пасти, выискивая мальчишку, чтобы разжевать его насмерть. Дракон не намеревался глотать его целиком.

По пухлой красной внутренности драконьего горла стекала противная зеленая жижа. А еще Иккинг увидел, как из двух маленьких дырочек в стене глотки (прямо у него, у Иккинга, перед носом) сочится зеленовато-желтый дымок. То и дело из отверстий вырывались маленькие язычки пламени.

«Как интересно, — подумал Иккинг, на удивление спокойный, потому что до конца так и не поверил в происходящее. — Отсюда, наверное, и появляется огонь».