Петр попятился к матери, а потом по-детски юркнул за ее спину.

– Дайте воды, – прохрипел сзади знакомый голос. – Ох, как же мне плохо!

Я обернулась и взвизгнула:

– Света!

Мускатова в мятых блузке и брюках, с всклокоченными волосами и размазанным по лицу макияжем поморщилась:

– Умоляю, тише. Что вы так орете? Который час? Спектакль еще не начался?

– Кккакой ссспектакль? – прозаикалась Софья Борисовна, хватаясь за сердце.

– «Ромео и Джульетта», – простонала Светлана. – Не знаю, как на сцену выйду. Роль на фиг забыла, ноги подкашиваются…

– Ты жива? – прошептала Оля Таткина.

– Вроде да, – пробормотала Мускатова, – но чувствую себя так, будто меня из бетономешалки извлекли.

Я попыталась объяснить ей, что произошло:

– Светочка, спектакль вчера прервали из-за вашей… э… кончины.

– Как прервали? – изумилась Света. Потом до нее дошел смысл сказанного. – Из-за чьей смерти?

– Актрисы, исполнявшей роль кормилицы, – объявил Егор.

Мускатова схватилась за виски.

– Ой, моя голова… Сейчас череп лопнет… Перестаньте идиотничать, я жива. Вы меня разыгрываете, да?

– Как вы оказались здесь на диване? – задала я вполне логичный вопрос.

– Стоп! – приказал Бочкин. – Вопросы задаю я. Все идут в кабинет главного режиссера. В театрах за кулисами, как правило, есть местное радио. Тут оно есть?

– Да, – пискнула Таткина.

– Объявите, чтобы к Льву Яковлевичу явились все, включая тех, кого уже успели допросить, – распорядился Егор.

Примерно через полчаса, влив в Светлану литр крепкого кофе с сахаром, мы выяснили, что произошло.

Вчера, когда зазвенел звонок для артистов, Мускатова поспешила в свою гримуборную, чтобы надеть сценический костюм. Света играет кормилицу, та появляется не в первой картине, время у актрисы было. Она вошла в свою гримерку и увидела, что штанга, на которой должно висеть платье, пуста.

Костюмерша Оля по неизвестной мне причине невзлюбила Свету и всячески старалась ей нагадить. Незадолго до начала спектакля актриса заглянула в уборную Розалии Марковны, застала там меня, убиравшую раздавленные примой палетки, и пожаловалась на Таткину. Та на премьере «Ромео и Джульетты» принесла костюмы всем артистам, забыв про наряд кормилицы. А когда Мускатова высказала свое возмущение, закатила истерику и воскликнула:

– Сама иди за нарядом, если недовольна моей работой.

Пожаловавшись на Таткину, Света пошла переодеваться. Она надеялась, что Ольга образумилась и приготовила костюм кормилицы. Но, как уже говорилось, его в гримерке не обнаружилось – костюмерша объявила актрисе бойкот. Мускатова разозлилась и решила отчитать нахалку. Однако от стресса ощутила спазмы в желудке, захотела пить и тут увидела у зеркала чашку капучино. Сразу опустошила ее, а потом отправилась в туалет. Когда вернулась, на столике у зеркала стояла новая порция обожаемого ею напитка. Актриса, подумав, что о ней позаботилась Софья Борисовна, выпила и ее.

Та, увидев коллегу, спросила у нее:

– Почему ты такая бледная?

– Всю ночь под одеялом провертелась, бессонница напала, – вздохнула Светлана. – А сейчас глаза слипаются, самое подходящее состояние для спектакля.