– Там я впервые поймал трафик, – мечтательно улыбаясь, вступил в разговор Филя. – Это значит сделать фото рисунка, когда электричка начинает движение. Блин, это самое ценное!

– И там тебя впервые поймали и посадили в камеру на сутки, – захохотал Витя.

– Да это не моя вина, это всё Сашка! Он так неуклюже взбирался на бетонку, что мне пришлось его подталкивать! Когда я помогал закинуть наверх его задницу, меня и сцапали!

Филя улыбался, а Виктор заметно поник, изменился в лице. И Джема не могла понять почему. Возможно, именно после упоминания имени этого Саши.

– А помнишь, как мы воевали с другими граффитчиками, Вить? – не мог остановиться Фил. – Бафили, то есть закрашивали их рисунки. Ты целый кусок успевал залить за час!

– Пойду, искупаюсь, – каким-то надтреснутым голосом проговорил Кей.

Встал, молча разделся и направился к воде.

– Черт… – опустил взгляд Филя.

Кто-то из ребят толкнул его, и парень повалился на спину, прямо на песок.

– Что такое? – не понимая, что произошло, спросила Джема.

– Мне тоже нужно освежиться, – пробормотал Давид, вставая.

– И мне! Мне тоже! – поддержали парни.

Похоже, они убегали от разговора.

– Да что такое? В чем дело-то? – глядя в их удаляющиеся спины, потерянно вопрошала девушка.

– Старые раны, – хрипло сказала Белла.

Она взяла вино, отхлебнула и стала танцевать. Прямо с бутылкой в руках, без музыки – словно ей и дела не было до всех остальных.

Джема встала, побрела к воде. Остывший песок холодил пальцы. Ближе к кромке моря прохладный ветерок сменялся ледяным дыханием волн. Сине-сиреневые сумерки искрами оседали на коже и волосах, а черное небо казалось безграничным. Оно шептало ветром, горело звездами и густо пахло солью.

Девушка остановилась на границе суши и воды. Волна облизала ее ступни и медленно отступила. Там, в ночном море, излучающем вечность и отражающем блеск светил, виднелись очертания мужских фигур, слышались их голоса. Джема смотрела на поверхность моря как в бесконечность пространства. Темная вода звала ее своим тихим шелестом, обещала ей безопасность.

Постояв немного, девушка решила вернуться к костру. Погреться.

– Я – приемная, – печально сказала Белла, опускаясь на бревно рядом с ней. Пристально посмотрела в глаза. – Каждый раз, когда я смотрю на море, представляю, что мои родители где-то там, далеко. Иногда мне кажется, что я их услышу.

– Это грустно, – тихо ответила Джема.

Всякий раз она ожидала какого-то подвоха от слов мулатки.

– У тебя есть отец, – хмыкнула Белла, – и наверняка он любит тебя. А ты так с ним поступаешь.

– Собралась меня жизни учить? – вздохнула девушка, готовясь к очередной словесной схватке.

– Просто никак не могу в тебе разобраться. – Мулатка откинула волосы и придвинулась ближе. Языки костра рыжими тенями заскользили по ее темной коже. – То ли с жиру бесишься, то ли действительно хочешь нам помочь.

Джема прочистила горло. Когда Белла вот так на нее наседала, ей становилось неуютно. Она ощущала свою слабость.

– Я уже поняла, что не нравлюсь тебе, – сказала девушка, воинственно поднимая на нее взгляд, – вероятнее всего, дело в Вите. Если это действительно так, то ты должна знать – у меня с ним ничего нет. Но если будет, а я не исключаю такую возможность, потому что он мне, честно говоря, симпатичен, то мне все равно, что ты там…