Там, сняв одежду, Джема рухнула в кровать. Сердце еще колотилось, дыхание обрывалось, но сон уже накатывал. Она буквально провалилась в псевдореальность, в которой они снова вламывались на территорию торгового центра, и там за ними гнались полицейские. Девушка бежала, не оглядываясь, как ее и учил Витя. Бежала и приказывала себе не останавливаться, пока снова не оказалась в той арке, где он ее ждал.

– У тебя пять минут!

– Что? – не понимала она.

– У тебя пять минут, – настойчиво повторял художник.

– Не понимаю.

– Я сказала, пять минут! – врезался в сновидение голос мачехи. – Пять минут на то, чтобы встать, принять душ и быть готовой к прическе. Мастер пришел!

Джема с трудом распахнула веки, нащупала телефон и уставилась на циферблат. Половина седьмого! Она что, шутит?

Но деваться было некуда – пришлось вставать.

Девушка старалась не клевать носом, пока неприятного вида парикмахер грубыми руками трепала ее кудряшки. Ощущение было такое, будто она поставила себе цель выдрать их с корнями. Сцепив зубы, Джема терпела, но ради чего – сама не знала.

Спать хотелось ужасно. Если припухлости под глазами удалось снять косметическими средствами, то красные прожилки в глазах просто кричали всем вокруг о ее состоянии. Облачившись в узкое и неудобное бежевое недоразумение, звавшееся платьем, и прихватив сумочку, девушка вышла из комнаты и спустилась в гостиную.

– Помнешь! – взвизгнула Роза, предупредив ее попытку развалиться на диване. – Не садись!

Мачеха при полном параде спустилась вниз и сопроводила ее к машине. Гроза грянула, когда на крыльце появился отец.

– Какого черта?! – орал он в трубку.

Широкими шагами приблизился к машине и, не дожидаясь водителя, сам прыгнул за руль.

– Что случилось, дорогой? – удивленно спросила Роза, хватаясь за ремень безопасности.

Автомобиль сорвался с места.

– Эти ублюдки! – проорал отец. – Снова они! Решили всё испортить, сорвать мне мероприятие!

– Да что стряслось?

Атмосфера в салоне накалилась до предела, и Джема опустила взгляд на телефон. «Вулкан начал извергаться», – написала она и отправила. И тут же получила ответ с вложением. Их полотно на стене торгового центра. Фотография была сделана издалека, но рисунок отчетливо просматривался: ее отец, стоящий на людских костях, наступающий ногой на человеческий череп. Позади него – люди с заклеенными ртами, не способные сказать и слова. На голове у него корона, на плечах плащ с кровавым подбоем. И надпись: «Молчи или умри». Зловеще!

Съеживаясь от криков отца, она продолжала рассматривать картину. Джема и подумать не могла, насколько пугающе правдоподобно та будет смотреться и насколько потрясет ее. Выглядела работа Вити ужасно реалистично и… неприятно. В том смысле, что имела прямое отношение к ее собственному отцу.

– Какая, к черту, пресса?! – рычал Алиев в трубку. – Ну значит, разгони всех! Снимайте, снимайте это паршивое граффити! Никто из делегации не должен его видеть! Я убью этих уродов, когда найду! Повешу на их же грязных кишках на ближайшем дереве!

Через несколько минут Джема могла сама наблюдать столпотворение у торгового центра. Люди стояли прямо на проезжей части, показывали вверх пальцами, фотографировали. Представители СМИ направляли камеры на рисунок, который в этот момент несколько человек пытались поднять обратно на крышу.