Ее одежда высохла от жара костра и теперь жутко воняла дымом, зато была сухой и теплой. Чего не скажешь о кроссовках, те все еще хранили остатки влаги и противно поскрипывали при ходьбе.

– Я провожу, – коротко сказал Кей.

Девушка хотела возразить, что улица освещается, но решила промолчать. Ей отчего-то стала приятна его забота.

Они двинулись по дорожке, и она украдкой взглянула на парня.

– Что? – бросил он.

Заметил, что Джема его разглядывала.

– Ничего. – Девушка смущенно отвела взгляд.

Натянула рукава кофты на пальцы.

– Ты смотришь на меня.

– Да, – призналась она, – ты выглядишь необычно для здешних мест, должен уже привыкнуть.

– Необычно? – кажется, искренне удивился Виктор.

Он просто издевался над ней.

Вряд ли бы такой, как он, стал стесняться оттенка своей кожи или особенностей внешности. Кей шагал рядом с ней достаточно уверенной походкой и продолжал держаться напряженно и сдержанно.

– Не делай вид, что не понимаешь, – сказала Джема.

– Нет, не понимаю. Скажи! Или у тебя язык сломается, если ты произнесешь это? – Он повернулся к ней и пошел спиной вперед. – Давай, скажи, какой я.

Ей показалось, что тема цвета кожи вызвала в нем какие-то острые эмоции.

– Ты не такой, как все местные жители… – Она не могла подобрать слов.

– Какой? Черный? – Его глаза опасно сузились.

Даже в гневе Кей был чертовски обаятелен. Его привлекательность некоторым образом парализовала девушку.

– Ты же не совсем…

– Не совсем черный? Тебя это напрягает?

– Что именно? – Джема прочистила горло. – Что ты черный? Или что не совсем?

– Всё ты понимаешь. Ладно, глупый разговор, – усмехнулся парень, повернулся лицом по направлению движения. – Проехали.

– Меня не напрягает, – зачем-то добавила она.

«Потрясающий идиотизм. Кажется, я только что пережила попытку обвинить меня в расизме, но не смогла оправдаться».

– Сказать: «Ого, какой ты черный» – честнее, чем толерантно коситься и бояться называть вещи своими именами, – уже миролюбивее заметил Виктор, когда она пришло половину пути.

– Ого, какой ты черный, – безэмоционально пробубнила Джема.

Парень накинул капюшон толстовки на голову:

– Да, именно так.

– Но ты хорошо говоришь по-русски.

– Я родился и вырос здесь. Моя мать – русская.

– Тогда понятно.

Они продолжали вышагивать по тихой улице, наполненной ароматами ночных цветов.

– А та девушка… Белла, – набралась смелости и спросила Джема. – Она твоя родственница? Может, сестра?

– Потому что черная?

– Блин, да перестань. Ты серьезно? – Она посмотрела на него, сдвинув брови. – Она не черная, и ты не черный, но я это говорю не потому, что вы не черные, а потому, что мне все равно, совсем вы черные или только слегка!

– Она мне не сестра. – Он спрятал руки в карманы.

Джема почему-то немного расстроилась:

– А, ясно. – Она уставилась на тени от их фигур на асфальте.

– Подруга.

– Угу.

– Просто подруга.

– Я не просила уточнять, – вдруг вспыхнула девушка, – мне это неинтересно.

– Ну я на всякий случай, – заверил парень.

– Угу.

Свет фонарей растягивал их тени. Джема шла, мысленно ругая себя за то, что близость этого человека плохо действовала на ее мозги.