Мои наблюдения над прудом верны и в области этики. Здесь также действует закон средних чисел. По правилу двух диаметров мы не только находим солнце в нашей планетной системе и сердце в человеческом теле; проведите линии наибольшей длины и наибольшей ширины через всю массу повседневных дел человека и через волны жизни, захватив также его бухты и фьорды, и на месте их пересечения вы найдете вершину или глубину его души[244].
Торо всегда отличало большое разнообразие занятий и идей. Работая над своими знаменитыми книгами, он выполнял топографические съемки на всем протяжении 1850-х годов. Съемка пруда была даже включена в карту Конкорда за 1852 год; в нижней части карты можно найти надпись, где он фигурирует как «Г. Д. Торо, гражданский инженер» — иногда он действительно себя так называл[245]. И даже рекламировал свои услуги:
Съемки всех видов по самым передовым технологиям; предоставление необходимых данных для описания границ хозяйств в документах; размежевание лесных участков на основании действующих карт; трассирование дорог и так далее. Предоставляются точные и легкочитаемые планы фермерских хозяйств с обозначением всех строений — любого размера, в указанном масштабе, в дополнение к книге хозяйственного учета, так что разбивку участка можно выполнить даже зимним вечером.
Гарантируется практически любая необходимая точность измерений площадей, указывается магнитное склонение для выполнения двойных измерений. Обращаться к Генри Д. Торо[246].
Эта сторона деятельности Торо так же характеризовала его, как и любая другая. По словам Ральфа Эмерсона, Торо стал землемером закономерно, следуя свой привычке «уточнять размеры и расстояния, относящиеся к интересующим его объектам, — высоту деревьев и гор, глубину и протяженность прудов и рек, кратчайшие расстояния по воздуху до его любимых вершин»[247]. И даже: «Он мог шагами отмерить шестнадцать родов>{6} гораздо точнее, чем другой сделал бы это с веревками»[248].
Предметы, выставленные в уголке зала на верхнем этаже музея в Конкорде, подтверждают склонность Торо к измерениям и инженерным изысканиям. Среди вещей, оставшихся от его проживания в Уолдене, есть рейсшина, циркули и, конечно же, карандаши. Хотя Ральф Эмерсон знал о вкладе Торо в изготовление карандашей, он, похоже, недооценивал тот факт, что они были лучшими в стране, потому что в конце некролога, написанного им на смерть друга, сказано следующее:
У него были редкостные способности к действию, и я настолько сожалею об их утрате, что не могу не упрекнуть его за отсутствие амбиций. Вместо того чтобы делать изобретения для всей Америки, он предпочитал водить друзей в лес за черникой[249].
Но Торо сделал больше того, что соглашался признать за ним Эмерсон. Торо спроектировал и самостоятельно построил хижину на земле Эмерсона, и его великолепные карандаши тешили гордость друга, потому что изготавливались непосредственно в Конкорде. Изобретательность на благо Америки и мира может проявлять себя и таким способом.
10. Когда лучшее является недостаточно хорошим