Я не слышала ничего, кроме стука собственного сердца, которое колотилось так громко, что мои кости вибрировали от боли, а мышцы мучительно подергивались. Мой пытливый разум ученого утратил способность запоминать, анализировать, разбирать и классифицировать информацию об окружающем трехмерном пространстве. Мне хотелось реветь, как болезненному новорожденному, внезапно погрузившемуся в мир беспорядочных раздражителей. Я больше не могла вызвать в памяти никаких воспоминаний и подробностей своей прошлой жизни, и было ясно, что я превратилась в подобие младенца, родившегося в теле взрослой женщины. У которой, кроме всего прочего, отказал мозг!

Я лежала в одноместной палате отделения скорой помощи и ощущала за левым плечом присутствие двух знакомых сотрудников, которые рассматривали компьютерную томограмму, закрепленную на негатоскопе. На этой томограмме были представлены серийные срезы моего мозга, и, хотя я и не могла понять, о чем вполголоса разговаривали врачи, по их жестам я поняла серьезность своего положения. Тут не требовалось докторской степени по нейроанатомии, чтобы догадаться, что огромной белой дыры в середине среза моего мозга вообще-то быть не должно! Мое левое полушарие плавало в луже крови, и от полученной травмы распух весь мозг.

Я беззвучно молилась и думала про себя: "Меня здесь больше быть не должно! Я отпускаю себя! Силы покинули меня, моя сущность вырвалась на свободу. Это неправильно. Мне здесь больше не место! Великий Дух, я слилась воедино с вселенной. Я смешалась с вечным потоком и больше не вернусь на уровень этой жизни, и все же я по-прежнему к нему привязана. Хрупкий разум этого телесного вместилища выключился, и оно больше не годится служить пристанищем мыслящего существа. Мне здесь уже не место!" Не обремененный никакими эмоциональными связями с кем-либо или чем-либо вне меня, мой дух был свободен и мог поймать волну в нескончаемом потоке блаженства. "Выпустите меня! ― кричала я про себя. ― Я отпускаю себя! Отпускаю!" Я хотела вырваться из сосуда своей телесной формы, источавшего смятение и боль. В такие краткие мгновения сознание того, что я по-прежнему жива, вызывало у меня безумное отчаяние.

Я чувствовала во всем теле холод, тяжесть и мучительную боль. Сигнал, которым мой мозг обменивался с телом, был так сильно нарушен, что я не осознавала телесной формы. Мне казалось, что я ― какое-то электрическое существо, сгусток энергии, тлеющей вокруг телесного куска материи. Я превратилась в груду мусора, в отходы, но по-прежнему оставалась в сознании. Однако это сознание отличалось от того, которое я знала раньше, потому что левое полушарие моего мозга было набито деталями, позволявшими осмыслять окружающий мир. Детали были упорядочены и запечатлены в нейронных сетях моего мозга. Теперь же, лишившись этих сетей, я чувствовала себя безжизненной и неуклюжей. Мое сознание переменилось. Я оставалась все там же, и это по-прежнему была я, но во мне больше не было того богатства эмоциональных и когнитивных связей, которые я знала в прошлой жизни. Так действительно ли это по-прежнему была я? Как я могла оставаться доктором Джилл Болти Тейлор, если я больше не разделяла с ней ее опыта, мыслей и эмоциональных привязанностей?