Про отца Феофана, долгие годы жившего отшельником в дремучем лесу, говорили, что если находил он мертвого зверя или птицу, то хоронил их по христианскому обряду, служил панихиду об упокоении «усопшей твари» и не забывал ставить на могиле крестик, сбитый из двух сучков.

Зима выдалась бесснежной. Стоял канун Рождества, а снег так и не выпал.

Скитоначальник одного небольшого скита отправился в дальнюю пустынь к старцу-отшельнику. Провидя духом, для чего тот пришел, отшельник вышел к нему и принял его с радостью.

— Праведный отче! — начал жаловаться скитоначальник. — Через два дня наступит Рождество, а у нас до сих пор нет снега. Братия унывает. Точно малые дети, иноки повторяют, что без сугробов и снега и Рождество не Рождество. Прости, отче, и скажи как быть!

— Почему же вы не помолились и не попросили Бога?

— Молились и просили не один раз, но вот — ни снежинки.

— Может быть, вы плохо молились? Хочешь ли знать, что это так?

Тут старец простер руки к небу и начал молиться. Через несколько минут на ясном небе собрались темные снеговые тучи, и повалил снег. Скитоначальник в ужасе пал на лице свое и поклонился старцу. Но когда поднялся, старца уже не было рядом — он убежал в лес.

Пасха наступила в конце апреля. Всю ночь отшельник Феофан молился, а под утро услышал, что в окна к нему стучат клювами птицы. Он вышел на улицу. На поляне перед его избушкой собрались все лесные звери — медведи и волки, лисицы и зайцы сидели рядом и сквозь прозрачные сумерки глядели на него.

— Христос воскресе! — проговорил старец, и, склонясь к мохнатым мордам, похристосовался с каждым. Затем обнимал по очереди все деревья вокруг, целовал стволы и все повторял: «Христос воскресе! Христос воскресе»

— Воистину воскресе! — звучало в ответ.

Едва брат Даниил поступил в монастырь, как тяжело заболел. Братия же, зная о его неправедной прошлой жизни, молила Бога, чтобы он не умер, а еще пожил вместе с ними и имел время для покаяния. Однако вскоре Даниил перестал подниматься и был уже на пороге смерти. Братия пришла к нему попрощаться. Он долго не откликался, молча лежал с закрытыми глазами. Но внезапно очнулся:

— Что это — Пасха, братие?

— Какая Пасха, Данилушко! На дворе февраль, ты не слышишь, как завывает вьюга?

— Я слышу пение, — отвечал Даниил. — Разве это не вы поете: «Христос воскресе»? И откуда этот свет? — спрашивал он.

Иноки же молчали, не зная, что и подумать.

В ту же ночь Данила умер. Метель улеглась, а снег по-прежнему крупно, часто падал. Укрыл весь монастырь, все дорожки, все крыши и только с золотых скользких куполов слезал, полз мягкими комьями.