— Позвони уже маме.

Еще говорил: «Только не надо изобретать велосипеда».

Еще: «Нельзя веровать сквозь зубы».

Женщинам говорил: «Каждый день вари себе овсяную кашу. В кипящую воду страстей бросай крупу добрых дел; осаливая ее молитвой и услащая любовью к ближнему, помешивай лжицей рассудительности. Бог даст, к вечеру обретешь себе немного подходящей пищи».

Мужчинам же говорил: «Заряжай аккумулятор почаще, а то скоро не заведешься совсем. Тогда не поможет никакой "Ангел"».

Одному иноку явился Ангел.

— Ангел? — поразился инок.

— Ангел, — отвечал Ангел.

— А вдруг ты не по правде и притворяешься? — вострепетал брат и перекрестился. — Вдруг ты просто белая птица?

— Что ты! Я по правде. Хочешь, на, потрогай, — и Ангел протянул ему сияющее крылышко.

Инок же, желая коснуться его, вместо перьев щупал пальцами только воздух — крылышко было самое настоящее, ангельское!

Сказывали об отце Иеремии, что при нем состоял специальный келейник, который каждый час менял авве носовые платки, — так много тот плакал.

Один послушник был очень чувствителен и часто проливал во время служб обильные слезы. Братия прозвала его «Плаксой».

Два брата поссорились. Послушниками они жили душа в душу, но после нескольких лет безмятежного жития их рукоположили — одного, потом и другого. А инокам в этом монастыре полагалась отдельная келья. Братьям предстояло разъехаться. Все, что у них было, они разделили поровну, только никак не могли поделить видеомагнитофон. Отцу Геннадию его подарили, зато отец Мефодий его чинил, два раза на собственной машине возил в ремонт, не говоря уже про фильмы, которые тоже в основном покупал сам. Из-за видеомагнитофона братья чуть не подрались. В гневе они даже забыли про телевизор. И отправились к старцу.

— Отче! Рассуди нас, — бросились они в ноги к авве Михею. — Никак не можем поделить видеомагнитофон, попросту видик. Одному его подарили, другой его чинил и покупал к нему видеокассеты, чей же он теперь?

Авва же вопросил:

— А что, есть у вас хорошие фильмы?

— Целый короб! — отвечали братья.

— И «Москва слезам не верит»?

— Да, отче!

— И «Служебный роман»?

— И он.

— А боевики со Сталлоне?

— И боевики.

— Все ясно, — отвечал авва. — И видик, и кассеты немедленно несите ко мне в келью, не забудьте прихватить и телевизор. Как только решу посмотреть, позову вас в гости, будем смотреть втроем.

Утешенные братья поступили так, как заповедал им старец. И телевизор, и видеомагнитофон, и коробку с фильмами они сложили у него в келье.

— Нужно ли подключить?— спросили старца братья.

— А вот это, ребятки, я сам, — отвечал старец и, благословив, отпустил их с миром.

Но с тех пор старец так ни разу и не позвал их, братья же не решались напомнить ему о давнем его обещании.

Послушница Екатерина получила письмо. Прочитав на конверте обратный адрес, Катя чуть не закричала: «Денис, Дениска Гришаков!» Тот самый, что делал ей предложение всего полгода назад. Тот самый, которому она предпочла монашество. Глубокая печаль и тоска по Денису немедленно охватили Катино сердце. И она отправилась к старцу.