Мне интересно, как вы проводите каникулы. Если бы по получении этого письма вы могли сразу написать мне в Марсель, до востребования, я бы хоть что-то узнала о вас. Я часто бываю с вами рядом, несмотря на расстояние. Вы и так это знаете, но я все-таки пишу это ради удовольствия видеть, как мое перо выводит столь неопровержимую истину.

Сердечно целую вас, привет Пупетте и поклон вашим родителям.

Заза

Моя дорогая Симона!

Я пишу не затем, чтобы, как любит делать Гандильяк[41], извиняться за то, что вчера весь вечер была мрачна, несмотря на вермут и вдохновляющий прием в баре «Селексьон»[42]. Вы наверняка поняли, что я была убита полученным накануне пневматическим посланием. Оно пришлось совсем некстати. Если бы П. (Мерло-Понти. — С. Ле Бон де Бовуар) догадывался, в каком волнении я ждала нашей встречи в четверг, думаю, он бы его не написал. Ну и хорошо, что не догадывался, я довольна, мне полезно было увидеть, до чего я могу дойти в своем отчаянии, когда остаюсь совсем одна и мне приходится бороться со своими горькими мыслями и зловещими мамиными предостережениями, которые она считает необходимым высказывать. Хуже всего, что с ним невозможно связаться. Я не рискнула написать ему на улицу Тур. Если бы вы были вчера одна, я бы послала ему пару строк в конверте, надписанном вашим четким почерком. Будьте так добры, пошлите ему как можно скорее пневматическое письмо о том, что он и так, надеюсь, знает: что я рядом с ним и в горе и в радости, а главное, что он может сколько угодно писать мне домой. И хорошо бы он не отказывал себе в этом, потому что если увидеться с ним в ближайшее время невозможно, то мне страшно нужно получить от него хотя бы пару слов. Кстати, ему не стоит опасаться особого веселья с моей стороны[43]. Если бы я заговорила с ним даже о нас, это было бы вполне серьезно. И если предположить, что его присутствие принесет мне облегчение и вернет счастливую уверенность, которую я чувствовала во вторник, болтая с вами во дворе лицея Фенелона, то все равно в жизни есть достаточно много печального, о чем можно поговорить с человеком в трауре. […]

Тем, кого я люблю, не нужно беспокоиться, я не оставлю их. Я сейчас чувствую себя привязанной к этой земле и даже к своей собственной жизни, как никогда. И обожаю вас, изысканная и аморальная дама Симона, от всего сердца.

Заза

Моя дорогая Симона!

Я виделась в субботу с П., его брат уезжает сегодня в Того; до конца недели он будет занят учебой и хочет побыть с матерью, для которой эта разлука чрезвычайно тяжела. Мы будем очень, очень счастливы встретиться в субботу в баре «Селексьон» и увидеть вас, вечно неуловимую, в вашем восхитительном сером платье. Я знаю, что по субботам друзья-интеллектуалы[44] развлекаются, почему бы им не присоединиться к нам? Им так уж противно нас видеть или вы боитесь, как бы мы друг друга не съели? Что до меня, то я сгораю от желания поскорее познакомиться с Сартром, письмо, которое вы мне прочли, мне невероятно понравилось, и стихотворение, прекрасное, хоть и неумелое, заставило меня всерьез задуматься. До субботы по семейным причинам, которые долго объяснять, я не смогу встретиться с вами одна, как я надеялась. Подождите немножко.