Пульт дистанционного управления едва не выскользнул, как скользкая рыба из пальцев, так торопливо я схватил и нажал кнопку. Дверь в подъезде отщелкнулась и приоткрылась, я сказал быстро:

– Аманда, я встречу вас у лифта.

Она улыбнулась, кивнула и вошла в подъезд. Я минуту посмотрел, как идет мимо консьержки, мимо ряда старинных почтовых ящиков, кто-то ими все еще пользуется, есть такие чудаки, остановилась перед лифтом, один тут же включился и пошел вниз, а когда раскрыл дверцы и она шагнула вовнутрь, я, на ходу посмотревшись в зеркало, у меня вся прихожая в зеркалах от пола до потолка, бросился из квартиры. Хотя вроде бы чего суетиться, писатели – люди позначительнее, чем актеры, однако же писатели обычно в тени, в то время как актеры – в фильмах, сериалах, у них берут интервью, они на всех встречах, презентациях, из-за чего создается впечатление, что они такие же важные и влиятельные, как сам президент или хотя бы его окружение. И хотя я понимаю умом, что это не так, однако же с волнением топтался на площадке, ожидая прихода лифта.

Она выпорхнула легкая, стройная, одета по-молодежному, благо фигура позволяет, взглянула на меня большими смеющимися глазами.

– Я Владимир Факельный, – представился я. – Прошу вас… счастлив вас видеть, вы меня просто выручите. Проходите, вон моя дверь, я оставил открытой.

В дверях стоял пес, Аманда вздрогнула и остановилась:

– Он меня не съест?

– Нет, он уже наеденный.

Она кивнула, заметив одобрительно:

– У вас прекрасный дом! Чувствуется, совсем новенький.

– Да, – согласился я. – Новые строительные материалы, новые возможности…

У нее, как помню из прессы, дом тоже элитный, но из тех «старых», что считались роскошными чуть ли не в сталинское время, когда умели строить только из кирпичей. Наши дома, даже не бизнес-класса, как мой, все равно сконструированы лучше, теплее, защищеннее от шума, в них заранее закладывается оптоволоконный кабель, по две ванные и гостевой туалет, но такие дома, правда, и стоят прилично, в то время как те, «сталинские», получали еще по распределиловке, даром. Но среди своих, элитных, приближенных.

Проходя в квартиру, она бросила на меня оценивающий взгляд: в какой-то мере я коллега, однако же ухитряюсь зарабатывать достаточно, чтобы покупать такие квартиры. Как?

Переступив порог, вскрикнула от восторга. Я не поскупился поставить экраны во всех комнатах, на кухне и даже здесь, в прихожей, а чувствительная аппаратура отслеживает мое перемещение, и если звонок по видеотелефону или домофону, то изображение выводит на ближайший. У меня не ахти какая квартира, всего две комнаты, но все-таки удобнее просто повернуть голову, чем всякий раз поднимать зад и топать в прихожую.

– Проходите, пожалуйста, – пробормотал я. – Сюда, в кабинет…

– Вы трудитесь в кабинете?

Я отмахнулся.

– Как и большинство, на кухне. Но кабинет есть, как же писателю без кабинета?

Она засмеялась, осматривалась с интересом. Я попробовал посмотреть ее глазами, впервые подумал, что вообще-то у меня этот, как его, достаток. У многих квартиры побольше и побогаче, но одно дело, когда все от родителей, когда хвастаешься фамильными ценностями и картинами, что из рода в род, другое дело, вот так: самые огромные жидкокристаллические экраны на стенах для стереоизображения, автоматизированная кухня, навороченная аппаратура, что следит за квартирой, сама заказывает по Интернету из ближайшего ресторана еду по заранее утвержденному мною меню, иногда переспрашивает, не находя в магазине, а то и рекомендует сменить рацион, так как ухитряется еще и шпионить за моим здоровьем, проверяя ночью давление, частоту пульса. К счастью, хоть не берет анализы…