Сквозь клацанье зубов он различил топот, быстро приближавшийся, а затем из темноты на него выскочили лошади. Федор, отпрыгнув, повалился вместе с чемоданом на землю и закричал. Кони, не задев его, остановились, а с последней зверюги спрыгнул человек. Подбежав к Федору, он оказался рассерженной девушкой.

— Что это вы падаете посреди дороги? Разве не ясно, что животные вас не тронут?

— А из чего это ясно? — поинтересовался Федор, продолжая лежать на спине. — Налетели на меня, как исчадия ада, и я же еще виноват?

— Если вы сейчас не встанете и заполучите воспаление легких, то уж точно не я буду виновата, — сказала девушка, упрямо тряхнув волосами, заколотыми на голове в подобие метелки. Одета она была в короткую меховую куртку и брюки, заправленные в невысокие сапоги.

— Встану, только после того как вы назовете свое имя, — ответил Федор, глядя в ее лучившиеся звездным светом глаза.

— Вот еще, — фыркнула она, — я с валяющимися на дороге бродягами не знакомлюсь.

— Я не бродяга, — сказал Федор, поднимаясь. — Да и вы не ночная фея. Но ведь я всего лишь предложил вам немного побыть ею. И почему бы вам не принять участие в судьбе несчастного путника, замерзающего в ледяной мгле?

Девушка насмешливо смотрела на него, качая головой. в ореоле лунного сияния она была невероятно прекрасна — еще и от того, что казалась спустившейся с гор дикаркой, своевольной и прямодушной.

— Вам нужна помощь?

— Да. — Федор показал ей свой лоб. — Видите, ваша лошадь копытом чуть не пробила мне голову. Пощупайте, какая шишка.

— После удара копытом вы бы не были так болтливы, — возразила она, возвращаясь к лошади.

— Стойте! — Федор испугался, что сейчас она ускачет и навсегда исчезнет из его жизни, растворившись в степном пространстве. — Мне действительно нужна ваша помощь. А много говорю я потому, что пытаюсь произвести на вас впечатление, но, — он добавил отчаяния в голос, — кажется, мне это не удается.

— Вам это не удастся, пока вы не прекратите валять дурака, — всерьез рассердилась девушка. — Говорите, какая помощь вам нужна, или я ухожу.

— Я ищу дом деда Филимона, — быстро произнес Федор. — Вы его знаете?

— Конечно, знаю. А зачем он вам? — спросила она с женским любопытством, неистребимым даже в лучших представительницах этого пола.

— Я его внук. Федор Михайлович Шергин, — представился он, протягивая руку. — А вы?

— Вы Федор? — удивилась девушка, снова разглядывая его с головы до ног, и вдруг смутилась, улыбнулась чему-то, отведя глаза. — Я Аглая, — сказала она, но руки не подала. — Идем, провожу вас.

Федор подхватил рюкзак с чемоданом, Аглая тихонько свистнула лошадям. Четверо были неоседланы, а пятую она повела под уздцы.

— Мне показалось, вы на меня странно посмотрели, — дорогой сказал Федор. — Я теряюсь в догадках.

— Ничего странного, — пожала она плечами, — дед Филимон о вас всем рассказывает.

— Что же он рассказывает обо мне? — слегка приосанился Федор.

— Ну, что внук и что в Москве.

Федор уныло подумал, что дед мог бы быть поласковее и не так скупо отзываться о родном внуке.

— Знаете, Аглая, — произнес он, — за последние дни в моей голове уместилось столько разных впечатлений… но вы — самое прекрасное из всех, достойно венчающее мое долгое путешествие. И эта холодная неприютная ночь после встречи с вами расцвела в моей душе фейерверком неземных грез наяву…