Знать бы наверняка, что за той дверью город и моя свобода!

— Знаю я про его планы. Но ты тоже женщина. Для тебя это нормально? Что он хочет присвоить чужого ребенка.

— Мне плевать на твоего на ребенка, Чар.

— А как же клятва защищать город от преступников и оберегать простых граждан? Знаешь, как называют таких, как ты? Продажный коп!

Симпатичное лицо искажается, сержант издает тихое рычание и направляется ко мне.

— И как вы познакомились? — интересуюсь я. — Ты приехала на дело и спасла полуживого вервольфа?

— Мы познакомились гораздо раньше, Чар. Очень-очень давно. И нас связывает далеко не моя продажность, а нечто большее. Когда ты занималась своими книжечками и игнорировала своего мужа, я поддерживала его. Поддерживала в его стремлениях, амбициях, поддерживала в победах и сопереживала его неудачам. Я была ему женой на деле, а не на словах.

— Это ты мне звонила, — доходит до меня. — В тот вечер, когда мы с Дэнвером расстались.

— Надо же, догадалась, — усмехается сержант. — Могла бы стать детективом.

Я воскрешаю в памяти обрывки того разговора.

— Зачем ему я, если у него есть ты? Вы оба вервольфы, ты можешь стать ему парой.

— Я уже его пара, — напоминает Лабрю.

— Тем более!

— Ради мести.

— Зачем ему мой ребенок, если ты можешь родить от него?

— Вот это не твое дело, — снова рычит сержант, а я понимаю, что попала в точку.

— Может, потому, что он не хочет ребенка от тебя? Потому что он не будет таким сильным и уникальным. А может, потому, что не может забыть меня?

Она бросается на меня, а я ловлю ее взгляд и успеваю удержать волчицу на долю секунды. Потом ее просто сносит вынырнувшей из-за моей спины тенью. Сержант оказывается у моих ног раньше, чем я успеваю моргнуть. Точнее, у ног Кампалы, успевшего ее оттолкнуть и тем самым помешать мне.

— Я приказал тебе вернуть ее в клетку, а не разрывать на части. Что не так в моих словах?

Я с шумом выдыхаю, хотя облегчения не чувствую, только разочарование, что у меня ничего не получилось. Не получилось отсюда сбежать.

— Она меня спровоцировала! — скулит волчица. — Ничего бы я ей не сделала.

— Это радует, Каро. Не хочу в тебе разочаровываться.

Выражение лица сержанта меняется: она смотрит на него чуть ли не с обожанием. С покорностью.

— Я сделаю все, как ты просил.

— Не нужно. Я забираю ее с собой. — Кампала поворачивается ко мне. — Прогулялась, Чар?

— Твоя маска не менее уродлива, чем твое нынешнее лицо.

Из-под волчьей морды раздается короткий смех.

— Ты накажешь ее за побег? — вмешивается Лабрю.

— У меня для нее самое лучшее наказание.

От его ласкового обещания я вся будто застываю. И двигаюсь с места только потому, что Кампала начинает меня тянуть к заветной двери. Точнее, это я считала ее заветной своим спасением, а оказывается, за ней был он.

— Позаботься о матери, Каро, — приказывает он сержанту.

— Как благородно, — цежу я. — Еще бы наказание отменил, цены бы тебе не было! Понятно же, что развлекся за мой счет.

— Развлечения только начинаются. Доминик здесь.

Упоминание Доминика заставило сердце екнуть, а меня — ускорить шаг. Потому что, несмотря на то, что Кампала явно что-то задумал, я хотела его увидеть. Так сильно хотела, будто не видела его несколько лет. Наверное, мне не стоило стремиться к нему, показывать Дэнверу, сколько он для меня значит, но это было выше моих сил.