Кстати, о фотографиях. Кустарным образом размноженные плакаты, календарики и портреты группы пользовались бешеным спросом во всех концах СССР. В Москве, на Арбате, черно-белую фотографию Бутусова продавали за рубль, цветную — за трешку. В беседе с рок-дилетантом Александром Житинским Слава хвастался, что и сам как-то прибарахлился на Арбате: «Я купил майку совершенно потрясную — гадкого темно-синего цвета, трикотажную. На ней написано: "Наутилус Помпилиус", а ниже: "Я хочу быть с тобой". Если бы из такого трикотажа еще трусы сделать, это был бы потрясающий интернатский стиль…» [Цитируется по: Житинский А. «Путешествие рок-дилетанта», 1990.].
«Наутилус Помпилиус», весна 1988 года
Пока музыковеды искали истоки творчества «Наутилуса» в русском городском фольклоре, песни «НП» сами становились фольклором. Душным сочинским вечером по дороге в гостиницу Белкин как-то доказывал Бутусову, что они играют попсу и что никто никогда не будет просто петь под гитару, например, «Алена Делона». Как по заказу, из ближайших кустов, где сидела пьяная компания, донеслись вопли под гитару «Ален Делон не пьет одеколон». Белкин примолк и больше вопросов о народности творчества «Наутилуса» не поднимал.
Против такой народности не смог устоять даже «Музыкальный Олимп ТАСС». Этот рейтинг популярности тоже составлялся по читательским письмам, но был гораздо более репрезентативен, чем хит-парады молодежных газет, — за артистов каждый месяц голосовали 20–25 тысяч человек — от Прибалтики до Камчатки. Их вкусы отличались большим консерватизмом, чем пристрастия столичной молодежи, а сам рейтинг из-за массовости был довольно неповоротлив. «Наутилус» появился в конце «горячей десятки» «Музыкального Олимпа» в середине 1988 года, к декабрю достиг четвертой строчки. Только в марте следующего года он занимал вторую позицию сразу после «Ласкового мая», а к середине 1989-го съехал в самый низ десятки. «Наутилус» оказался группой больших городов. Провинциальные меломаны свердловским архитекторам предпочитали оренбургских сироток с их «Белыми розами»…
14
В мае Бутусов решил, что группе нужен еще один гитарист. Им стал Егор Белкин: «Мой приход в "Наутилус" был слегка болезненным, потому что так называемые "битлы" не видели никакой нужды в появлении рядом с ними, такими крутыми профессионалами, какого-то чувака, который консерваторий не заканчивал. Но они рвались в тур зарабатывать деньги, а Слава им выкатил очень сложный материал: "Ворота, откуда я вышел", "Чужой"… Мы сели и в недельный срок всю эту программу подготовили. Тогда "битлы" сказали: "Если Славе нужен собутыльник, пусть будет". Вот в каком качестве меня взяли. Мне было немного обидно, потому что программу-то мы сделали и весь тур проехали».
Появление седьмого музыканта общее звучание «Наутилуса» почти не изменило. А атмосфера в группе уж точно не улучшилась. Шли изматывающие гастроли. Приходилось выступать в одних программах с «Миражом», «Маркизой», юмористами и натуральными клоунами. Нервы у музыкантов были на пределе. Один раз «НП» согласились даже спеть под фонограмму. Случилось это в Новороссийске, и первый опыт оказался крайне неудачным. На магнитофон поставили пленку с «фанерой», но, когда включили освещение на сцене, напряжение в сети упало, и звук страшно поплыл. Славе пришлось «петь» на два тона ниже, каждая песня продолжалась в полтора раза дольше. Самое смешное, что публика даже не обратила внимания на необычный голос Бутусова — кажется, она была бы в угаре, даже если бы он спел по-буратиночьи звонко. Зато музыканты после этого случая во все райдеры вставляли обязательный пункт о концертах только с «живым» звуком.