Элинор, не отрывая глаз от его лица, улыбнулась ему с такой теплотой, что он на мгновение забыл, что его дом полон шумных гостей. Он тоже счастливо улыбнулся ей.

– Пойду посмотрю, возможно, мисс Брукс нуждается в моей помощи, – сказала Элинор. – Готова биться об заклад, если леди позволено биться об заклад, что у нее в последнюю минуту возникло множество неразрешимых проблем.

– У меня с языка был готов сорваться совет: не ходите туда! – воскликнул граф. – Поскольку появление графини лишь усугубит проблемы и создаст множество новых. Но я уже научился не совсем доверять своему языку. Поэтому говорю: идите!

Он чуть было не добавил «моя любовь», но вовремя удержался. Между ними была дружба, как они и договорились сначала в Лондоне, затем по пути в Гресвелл-Парк. Возможно, дружба стала переходить в нечто большее. Но он не должен делать никаких предположений относительно чувств Элинор к нему. Он не должен действовать поспешно.

Он смотрел, как быстро Элинор пересекла холл и скрылась в малой гостиной, где переодевались дети. Граф, успокоенный, почувствовал, что готов к тому, что произойдет в ближайшие час или два, и даже ожидал, что это доставит ему удовольствие. Опасения и дурное настроение исчезли. Странно, думал он. Кажется, маленькая графиня многому его учит, например, как быть хорошим графом и землевладельцем. Он думал, что будет учителем, а стал учеником.

«Мещаночка». Дочь торговца углем. Элинор. Его жена. Его возлюбленная. Он улыбался, глядя вслед ее удаляющейся фигурке, а потом повернулся и направился в бальный зал. Шум разговоров утих, как только он вошел. Кое-кто из работников графа попробовал встать, но его улыбка и кивок головой успокоили их. Он прошел, сел сзади и снова вспомнил слова дяди Гарри.

Да, это настоящее Рождество, с детским концертом, волнением и ожиданием. И теплым чувством общности. Как хорошо, что он познал его и наконец у него есть Рождество! Какая удача, что старый мистер Трэнсом, в спешке решая свои земные дела, обратил взор и на него, когда искал, кому вручить судьбу любимой дочери!

И вдруг ему захотелось, чтобы старик был жив и он, граф, мог бы отблагодарить его.

Все уже собрались и ждут, заверила детей Элинор. Все с нетерпением ждут концерта. Никто, разумеется, не забудет своих строк или шага в танце. В такой важный момент этого с ними не случится. Но если, что почти невозможно, такое вдруг произойдет, мисс Брукс обязательно поможет, а папы и мамы все равно будут ими гордиться. Она сама ждет не дождется их представления, заверила детей Элинор. Она тоже волнуется вместе с ними.

Дети все же были возбуждены, когда она их оставила, а мисс Брукс – как натянутая струна, готовая лопнуть. И все же Элинор удалось оставить их в радостном возбуждении, а не в нервном страхе. Спеша в зал, она улыбалась, вспоминая слова дяди Гарри. Пришел ее черед рожать и воспитывать детей и учить их, как праздновать Рождество.

Она надеялась, что скоро это произойдет. Две ночи, и, возможно… это уже произошло. Нет, она не должна ждать, что все произойдет так скоро. Ведь если надежды не оправдаются, ее ждет разочарование. Надо запастись терпением. Надо надеяться, что ее муж, пообещав приходить каждую ночь, не передумает. Если не в этом месяце, то в следующем или еще через месяц это сбудется. У нее будет ребенок. Его ребенок.