А раз нужно выиграть время, то нет нужды притворяться – на «наезд» следует отвечать большей наглостью, которая даже «отморозков» заставляет призадуматься и начать сомневаться в собственных силах.

– Да, кстати, визирь – тебе понравился мой подарок – целый воз копченых правых ушей?! А это ведь как раз те люди, которые могли быть живы, если бы у одного визиря, пока еще живого, и уже мертвого хана, хватило бы ума и терпения прислушаться к доводам, не лезть, сломя голову, в безнадежную драку. И кто тогда здесь виноват?!

– Это война, «Лев» – кто прав, и кто виноват – решают только мечи, которые скрестили в битве!

– Вот я про то и говорю, визирь. Полтора года тому назад, крымский хан через Абая-мурзу предложил мне перемирие. Я ему показал свои ружья и пушки – он убедился в их смертоносности. И что?! На меня подло напали, причем вначале отдали полтысячи моих готов, чтобы я поверил лживым словам. Я решил довериться, и что?! Да получил набег, в котором убили мою жену! И тогда мне пришлось мстить!

Пусть дело было не совсем так, как говорил Юрий – но на «беседах» всегда нужно обвинять противоположную сторону во всех смертных грехах. И не стесняться при этом!

– Теперь позволь спросить тебя, визирь – ты видишь эту степь? На ней уместится сто тысяч лучших османских воинов, хотя столько янычар у вас не наберется! Так уместится?!

– Даже больше, «Лев», наше войско…

– Оно здесь и будет похоронено, визирь. Места хватит за глаза! Копчеными ушами в связках нагрузим калиуту и отправим ее в Константинополь! Следуй за мной визирь – ты должен увидеть многое, чтобы принять мои слова не за пустую похвальбу! Возьми с собою двух своих людей – а то сочтешь, что тебя глаза обманывают!

Юрий быстрым шагом направился к пригорку, на котором застыли три фигурки. Там стояли лучшие из «охотников», тех, кого в будущем времени принято называть снайперами. Вот только вооружены они были не привычными дульнозарядными нарезными ружьями, а казнозарядными винтовками Шарпса – почти год ушел на их доводку. Их было ровно десять штук – изготовить такую винтовку оказалось баснословно дорого, армию не вооружишь, а вот для «показухи» вполне подходит.

Прошли мимо снайперов, у ног которых на земле были дощатые «лежаки», и Юрий негромко попросил:

– Считай, шаги визирь!

Бородатый турок зашептал себе под нос, а Юрий пошел дальше, прикрываемый личной охраной, которая бдительно взирала за тремя османами.

– Пятьсот сорок семь шагов, «Лев», – с хриплой отдышкой отозвался визирь, с интересом поглядывая на три беленых известью щита. Юрий похлопал ладонью по одному из них, на середине которого был нарисован скалящий зубы янычар с ятаганом:

– Как видишь, рисунки чистые, визирь, хотя по твоей вере нельзя изображать живые существа и людей. Но у нас принято так учиться. Каждый из моих стрелков сделает по пять выстрелов, а ты посчитаешь, сколько было попаданий с пятисот… сорока семи шагов.

– Очень далеко, «Лев». Даже твоими коническими пулями, редкий из стрелков сможет попасть сюда. Да и Аллах сохранит этих изображенных воинов, так похожих на янычар.