Алекс сидел в кресле и большого окна, на котором не было темных портьер, только тонкая синяя органза, собранная в причудливые складки. Шарф он так и не снял.

Мэри опустилась на диван, подобрала под себя ноги и обхватила плечи руками, словно замерзла. Воцарилось молчание. Тикали часы в углу комнаты — огромные старые часы, будившие своим боем, кажется, весь дом. Вообще вся обстановка в квартире оказалась в духе Мэри — этакое ретро с легким налетом современности, выражавшемся в хорошей аппаратуре и дорогом ремонте. Мебель же, люстры и даже кое-какая посуда оказались почти раритетными. Мэри с трепетом относилась к своему временному жилищу и чувствовала себя здесь превосходно.

— Ты неплохо устроилась, — нарушил молчание Алекс.

— Да. Марго помогла.

— А ведь я раньше жил здесь, — выдал он, и Мэри вздрогнула:

— То-то у меня постоянное ощущение, что здесь водится нечистая сила.

Алекс усмехнулся:

— С каких пор ты стала такой пугливой, Мэ-ри?

— С тех самых. Зачем ты приехал?

— А ты не знаешь?

— Откуда? Мне никогда было не понять ваших мотивов.

— Я приехал за тобой.

— Ага! — иронично улыбнулась Мэри. — А я — абиссинская царица.

— Ты будешь любой царицей, какой только захочешь. Но ты поедешь со мной.

Мэри расхохоталась. Ей действительно было смешно — его поведение напоминало голливудский боевичок среднего пошиба. Никогда прежде Алекс не опускался до дешевых фарсов с маскировкой, интимным светом и прочей ерундой.

— Тебе смешно, Мэ-ри?

— Я устала плакать, Алекс, — сказала она, отсмеявшись. — Это в прошлом. Теперь я дала себе слово только радоваться жизни.

— Что мешает тебе делать это рядом со мной?

— Ты.

— То есть? — не понял Алекс, которого уже начала раздражать ее новая манера разговаривать. Он никак не мог нащупать струну, на которой следовало играть. Мэри ускользала, не оставляя ему шансов. Он не привык к тому, чтобы девушка навязывала ему свою манеру поведения, чтобы она, а не он, определяла момент, когда сменить тему или вообще оборвать разговор.

— Алекс… как ты не понимаешь, — терпеливо, как своим малышам в клубе, объяснила Мэри. — Я не хочу — услышь меня — не хочу быть в твоей жизни никем.

— Не можешь простить мне Марго?

— Если ты хотел сейчас сделать мне больно, то не вышло. Марго тут ни при чем.

Он вспылил, вскочил из кресла и оказался прямо перед ней, нависая, как коршун:

— Да?! Тогда с чего же ты тогда так убежала? От одного только упоминания о Марго?!

— А ведь ты на самом деле ничего не понял, — вздохнула Мэри, вставая и чуть отодвигая его с дороги. — Идем пить чай. Извини, ужинать не приглашаю — сама к Марго бегаю, некогда мне этим заниматься.

Он пошел следом за ней, но моментально выключил свет, едва только Мэри его зажгла:

— Я же просил — не надо.

— Ты не устал играть в свои шпионские игры? — Мэри включила чайник и отметила, что Алекс выбрал в кухне самый темный угол. — Что происходит?

— Я не совсем в порядке. Не хочу, чтобы ты пугалась.

Она пожала плечами и села, вставила в мундштук сигарету, щелкнула зажигалкой.

— Ты снова танцуешь, Мэ-ри, — проговорил Алекс, глядя на нее в упор. — Очень хорошо танцуешь.