– Еще не понял?… Человеку все равно, живут ли в нем отдельные бациллы чумы, оспы или сенной лихорадки, если те не пробуждаются. Это все равно что их нет. В человеческом теле вообще миллиарды вредных для него бактерий и даже опасных, не знал? Вот так и Творцу все равно, есть среди человечества сбежавшие из ада или…

– Но-но, – сказал Михаил предостерегающе, – не заговаривайся! Творцу не может быть все равно.

– Извини, – сказал Азазель. – В самом деле извини. Творцу, конечно, не все равно. Он примет меры, если кто-то где-то на земле проявит свою нечеловеческую природу. Понял? Мы сами, угнездившиеся здесь раньше, не заинтересованы, чтобы такие прыткие объявлялись. Я имею в виду тех, кому здесь понравилось. Потому я так поспешно и сдал тебе того же Теоганеля. Как и того орла с его дворцом и бабами. Со спутников и даже с самолетов увидят появившийся дворец там, где час назад было пустое место, а это уже шум, турбуленция, проявление чуда, сверхъестественное…

Михаил буркнул:

– Ну да, вместе с такими повыдирают и тех ваших, кто сидит тихо.

– Точно, – воскликнул с восторгом Азазель. – Нам беспредельщиков не надо, как говорят здесь на земле. Даже у мафии законы строгие и обязательные к исполнению. Мы как бы мафия, хоть и сами по себе. Так, вроде ламехуз. Хотя нет, мы вреда не приносим… Ух ты, только сейчас понял, мы же, прикинувшись простыми человечиками, даже пользу даем! Налоги платим, еду и ботинки покупаем, чтобы копыта прятать.

Михаил нахмурился.

– Не остри, нет у тебя копыт. Но если тот дворец люди успели увидеть?

– Снимки со спутников пока нечеткие, – сообщил Азазель, – можно объяснить чем угодно, хоть тем же пылевым облаком причудливой формы. Тем более, посмотреть еще раз внимательнее уже не на что, если ты поработал аккуратно, что вообще-то на тебя непохоже. Это как НЛО, многие вроде бы видели, но доказательств нет, так что и никаких НЛО нет. Хотя, конечно, тревожно… Живем, как на вулкане.

Михаил рассматривал его в упор.

– Смотри на меня, демон. Ты точно не знаешь других?

Азазель вздохнул.

– Еще не понял? Мы, как и ты, облеклись в тела людей. И живем, ничем не проявляя своей настоящей сути, которая нас может выдать. Потому, встречая такого же ангела на улице…

– Ты не ангел, – напомнил сурово Михаил.

Азазель повел плечами.

– Все мы были в детстве ангелами, как ты помнишь. Потом да, пути разошлись. Но не в этом суть. Мы не можем увидеть друг друга в телах людей. И не хотим, чтобы нас кто-то увидел. Теперь понял?… Еще кофе?

– Да, – ответил Михаил с неохотой. – Давай… только сахару побольше.

Азазель, не вставая, с ленцой протянул руку в сторону противоположной стены. Та послушно выгнулась к нему, словно превратилась в тончайшую пленку, а с той стороны подул сильнейший ветер.

Он снял чашку с полки, стена моментально вернулась на место и застыла, прочная, монументальная и абсолютно ровная.

Михаил буркнул:

– А это что?… разве не проявление?… Сверху не увидят?

Азазель покачал головой.

– Многое можно, многое нельзя, но одно неизменно: люди не должны ни видеть, ни слышать о таком. Повторяю, Творец придает людям особое значение. Вообще такие вещи лучше не делать, потому что могут подсмотреть через неплотно завешенное окно, к тому же теперь везде наставлены видеокамеры.