– Ну-ну?

Азазель оставил ложку в пустой тарелке и придвинул к себе другую, поменьше размером и не такую глубокую, зато там во всей красе парует и сочится горячим соком умело запеченный кусок мяса.

– Тебя засекут, – произнес он раздельно, – не только наверху, но и здесь, на земле. И самое милое, все демоны попрячутся, и ты хрен кого найдешь.

Михаил нахмурился.

– А не самое милое?

Азазель нахально оскалился.

– Начнут охотиться на тебя… Ты ешь, ешь!

Михаил вспыхнул было, развернул плечи и хотел заявить, что готов снова сразиться со всеми силами ада, но Азазель смотрит так победно, словно именно этого и ждет, и он процедил со злостью:

– Да, ты все продумал… Давай, говори.

Азазель с ножом и вилкой в руках некоторое время старательно трудился, расчленяя мясо, на лице сладострастное наслаждение, Михаил вдохнул этот дурманящий запах и ощутил, что будто и не съел только что полную тарелку борща.

– Вон твоя тарелка, – сказал Азазель предостерегающе, – на мою не заглядывайся. А насчет ситуации… странно, если бы нормальный человек еще не догадался, но так как ты существо закона и порядка, то как такому догадаться, по каким странным законам живет и развивается этот причудливый мир?

Михаил поморщился.

– Говори-говори, умник.

– А мог бы уже и догадаться, – ответил Азазель. – Тебе эти оставшиеся дни не обойтись без меня. Я знаю этот мир, он мне родной. Я его в самом деле люблю. И хочу обезопасить.

Михаил деловито работал ножом и вилкой, освоить это хитрое дело оказалось непросто, но он чувствовал, что справляется, всего лишь подражая Азазелю.

– Ну-ну, – буркнул он. – Продолжай, исчадие ада.

Азазель покосился с недоумением, какое же он исчадие ада, если в аду никогда не был заточен, а одноразовые визиты не в счет, но спорить не стал, Михаил, перенимая его манеру, тоже учится отвечать колкостями.

Он задержал вилку у рта, где совсем рядом с губами исходит ароматами ломтик баранины, на Михаила посмотрел строго и требовательно.

– Методом проб и ошибок, – произнес он, – как говорят люди, удалось выяснить, что мы, как одиночные частички болезни, можем годами жить здесь, не привлекая внимания. Творец ревностно следит только за тем, чтобы человечеству не вредили и ничего в Его Плане не меняли, а если жить здесь среди людей тихохонько, то нас как бы и нет.

Михаил сказал мрачно:

– Ты увиливаешь от ответа, но я уже понял по твоим недомолвкам. Здесь, среди людей, таких, как ты, немало?

Азазель снял зубами с вилки ломтик настолько хорошо приготовленной баранины, что уже не еда, а лакомство, прожевал, все еще хмурясь, наконец проглотил и сказал сипло:

– Обижаешь. Таких, как я, нет. Я уникален! Ни здесь, ни в аду, ни где-либо. Это подобных тебе легионы, хоть ты и покрепче остальных. Но сбежавших из ада здесь немало, если тебе так уж надо. Более того, огорошу тебя сильнее, очень уж мне нравится смотреть на патетическое изумление на твоей простецкой и такой честнейшей солдатской морде.

– Ну-ну?

Азазель сказал с удовольствием:

– В вашем небесном воинстве тоже хватает дезертиров. Теоганель был не один.