– Ну да, – согласился Азазель, – ты же знаешь, если ее отпустить, сразу же копыта кверху. А мне жалко этого мальчика. Пытаюсь натаскать за мной сумку носить.

Глазенап сказал со вздохом:

– Ох, Азазель… Ты не меняешься. Браткович сейчас передвинулся в Южное Бутово. Там ему не только безопаснее, но и больше пространства для маневра. А ему это сейчас уже необходимо.

– Расширяются?

– Да.

– Не догадываешься, – спросил Азазель, – для какого маневра?

Глазенап отметил равнодушным голосом:

– Я лучше вижу, ты лучше толкуешь.

Он так и не повернулся, продолжая рассматривать огромный город у его ног. Михаил ломал голову, как ухитряется видеть Азазеля и даже его, лишь наполовину высунувшегося из двери за полсотни шагов от них, но держался цепко и старательно напрягал слух.

– Спасибо, – сказал Азазель. – Но ты мне должен.

Глазенап ответил с иронией:

– А не ты мне?

– Ладно, – ответил Азазель, – взаимозачет.

– Если у тебя получится, – сказал Глазенап.

У Михаила дрогнуло сердце, когда он шагнул с бортика за край, только взметнулись под ударом ветра волосы, и он исчез даже без предсмертного крика.

Азазель, ничуть не удивившись, повернулся и пошел обратно, беспечный и что-то насвистывающий.

Михаил, крепко держась за дверцу, выдохнул жарко:

– Он… погиб?

Азазель вытаращил глаза:

– С какой стати?… Он этот, как его… стритджампер, хотя нет, скайджампер!.. Правда, без всяких штучек. В том его умение, что парит всюду незамеченным, все видит, обо всем знает… Думаешь, зря его Глазенапом назвали? Или у тебя какие-то иные ассоциации? Его даже демоны видят редко, а люди вообще никогда. Ты, того, давай лезь обратно, а дверь отпустишь, когда окажешься на второй, считая отсюда, ступеньке.

Вниз по лестнице спускаться проще, но Азазель вызвал лифт, с ехидной улыбкой кивнул Азазелю на прибывшую кабину. Михаил хотел было заартачиться, чего это его вперед, как слабейшего, но вспомнил, что по странным правилам этого мира в лифт первым входит мужчина, как и выходит, а женщина следом, ясно связано с опасностью, потому молча вдвинулся и прижался к стенке, чтобы быть от демона подальше.

Когда лихо промчались половину пути, он вспомнил:

– А что там насчет той двери? Сразу бы умер, если бы отпустил?

Азазель хохотнул:

– Ну и шутки у тебя!.. Это же защита от дурака, чтобы не вздумал подойти к нам. К Глазенапу нельзя приближаться, понял? Не то что он умрет, но у него аллергия. На опасность аллергия. Недоверчивый он.

– Скотина, – сказал Михаил с ненавистью. – Надо было под той скалой оставить навеки.

Азазель хохотнул.

– И пойти против Создателя?…

Мелодично прозвучал рингтон, Азазель со вздохом выудил свободной рукой из нагрудного кармашка плоскую карточку телефона.

– Слушаю.

Михаил заметил, как Азазель чуть дернулся, на лбу появились две глубокие морщины. Выслушав, он сунул телефон в кармашек, некоторое время смотрел в лобовое стекло невидящим взором.

– Что-то стряслось? – поинтересовался Михаил осторожно.

Азазель досадливо поморщился.

– Да так… Один из знакомых убит.

– Люди все время гибнут, – сказал Михаил вроде бы с равнодушием, но сам ощутил в себе неведомую раньше нотку сочувствия. – Забудь.