Подмигнув Ричу, он с беспечным видом вышел из комнаты.

В багряно-золотистых брачных покоях закончили свою работу эксперты. Начальник лаборатории де Сантис, взвинченный, беспокойный, резкий, вручил Пауэлу данные экспертизы и измученным голосом произнес:

– Бред собачий.

Пауэл посмотрел на тело и саркастически осведомился:

– Самоубийство?

Он всегда разговаривал с де Сантисом на повышенных тонах: тот неуютно себя чувствовал, если с ним говорили иначе.

– Что?! Ни в коем случае! Не найдено оружие.

– Что же его убило?

– Мы не знаем.

– Все еще не знаете? Вы провозились три часа.

– И ничего не знаем, – яростно повторил де Сантис. – Я потому и говорю, что это бред собачий.

– Так трудно что-нибудь установить, когда у человека в голове такая огромная дырища?

– Да! Да! Да! Представьте себе, я ее тоже заметил. Вход над твердым небом. Выход в затылке. Смерть наступила немедленно. Но откуда взялась рана? Чем просверлили ему эту скважину в черепе? Может быть, вы угадаете?

– Жесткие лучи?

– Нет ожога.

– Кристаллизация?

– Нет обморожения.

– Кислота?

– Не тот характер повреждений. Вообще-то, кислотой можно прожечь такую рану, но не разломать при этом весь затылок.

– Холодное оружие?

– Вы имеете в виду нож или кинжал?

– Что-нибудь в этом роде.

– Невозможно. Вы представляете себе, с какой силой нужно ударить, чтобы нанести такую рану? Это практически неосуществимо.

– Гм… Кажется, я выдохся. Хотя постойте. Может быть, револьвер?

– А что это?

– Старинное оружие. В старину люди стреляли пулями. С шумом, с вонью.

– Нет, здесь это исключено.

– Почему же?

– Почему? – окрысился де Сантис. – А потому, что не найдена пуля. В ране ее нет. И в комнате нет. Вообще нигде ничего нет.

– Какая-то дьявольщина.

– Вполне с вами согласен.

– Значит, вам нечего мне сообщить? Абсолютно нечего?

– Не совсем так. Перед смертью де Куртнэ ел печенье. В ротовой полости убитого нашли полурастаявший кусочек глазури…

– Ну и?…

– Во всех покоях нет никаких следов печенья.

– Значит, он его съел.

– В желудке тоже ничего нет. Кстати, при его болезни горла он не мог есть печенья.

– А что у него было?

– Психогенный рак. Очень тяжелое состояние. Он говорить не мог, не то что жевать сласти.

– Черт те что! Нужно найти это оружие… непременно найти.

Пауэл перелистал данные экспертизы, внимательно оглядывая труд и насвистывая затейливый мотивчик. Он вспомнил, как в одной аудиокниге слышал об эспере, который умел прощупывать покойников… Это напоминало давнишний миф о том, как восстановили картину убийства, сфотографировав у убитого сетчатую оболочку глаза. Жаль, что и то и другое выдумки.

– Ну что ж, – сказал он наконец, вздохнув. – С мотивом мы сели в галошу и со способом убийства тоже. Надо надеяться, что мы хоть что-то выясним об обстоятельствах. Иначе Рич ускользнет от нас.

– Какой еще Рич? Бен Рич? При чем тут он?

– Хитрец Гас Тэйт, вот кто меня тревожит, – тихо сказал Пауэл. – Если и он замешан… Что? А, Рич. Так ведь убил-то он. Мне удалось это окончательно выяснить во время беседы в кабинете мадам Марии. Перед этим Рич нечаянно кое-что ляпнул. Чтобы окончательно убедиться, я разыграл в кабинете целое действо, заморочил голову Джо, а сам прощупал Рича. В отчет это, конечно, не пойдет, но я узнал достаточно, чтобы не сомневаться, кто убийца.