Матиасу хотелось кинуть снежок в какого-нибудь человека. Так сильно, чтоб тому стало больно. Но вокруг ни души, даже не в кого прицелиться. Чем бы заняться? Он положил небольшой снежок на снег возле гаража и принялся катать ком. Снег был липкий. Когда он прокатил ком вокруг газона, тот сделался ему по пояс, оставив за собой след обнаженной бурой травы. Когда сил катить этот ком уже не хватало, мальчик начал новый. Тот получился тоже большим. С трудом ему удалось поставить второй ком на первый. Потом он слепил голову, вскарабкался на снеговика и водрузил ее наверх. Снеговик стоял прямо напротив окна. Оттуда доносились какие-то звуки. Матиас сломал пару веток с яблони и приделал снеговику руки. Набрал возле лестницы камешков, снова забрался на снеговика и выложил ему глаза и улыбающийся рот. А потом взобрался ему на шею и заглянул в окно.

В освещенной комнате стоял голый человек и, прикрыв глаза, двигал бедрами взад и вперед, как будто танцевал. На постели перед ним торчали раздвинутые ноги. Матиас не видел, кто там лежит, но догадался, что это Сара, его мама. Они трахались.

Матиас сжал ногами снеговика и почувствовал, как холодеет в паху. Он не мог вдохнуть: шею словно обхватила стальная проволока.

Бедра мужчины все бились и бились о мать. Матиас смотрел на его грудь, а тем временем ледяное оцепенение проникло из паха в живот и дальше, до самой головы. Когда мужчина чуть отстранялся от матери, Матиас видел основание его члена. Как в журналах. Скоро он выстрелит в нее спермой. А еще у мужчины не было сосков.

Вдруг мужчина замер. Его глаза широко открылись, он смотрел прямо на Матиаса.

Матиас разжал ноги и скатился по спине снеговика, скорчился и затаил дыхание. Ждал. Мысли беспорядочно кружились в его голове. Он был умный мальчик, ему это все время говорили. Немного не такой, как дети его возраста, но умственные способности выдающиеся, — говорили учителя. Поэтому через некоторое время мысли разложились по полочкам, встали на места, как кусочки мозаики, которую он любил собирать. Однако получившаяся картинка была невыносима. Да не может этого быть!.. Но ведь и по-другому быть не может…

Матиас услышал свое прерывистое дыхание.

Теперь он точно знал. Все совпало. То, как холодно мать относилась к папе. Разговоры, которые, как они думали, он не слышит, а он слышал униженные папины мольбы: ты должна остаться, не ради меня, ради Матиаса, боже милостивый, у нас же ребенок! И горький смех матери. Прадед на фотографии и ее ложь. Когда Стиан сообщил на весь класс, что его тетка сказала, будто у матери Пупса Матиаса есть любовник, который живет за пустошью, Матиас, конечно, не поверил. Потому что Стиан был такой же дурак, как и остальные его мучители, и ничего понимал. Да так и не понял — даже когда несколькими днями позже нашел своего кота повешенным на школьном флагштоке.

Папа ни о чем не знал. Матиас всем сердцем чувствовал, что папа считает его… своим. И он не должен узнать правду. Никогда. Его это убьет. Нет, пусть уж лучше умрет он, Матиас. Именно этого он и хотел. Он хотел умереть, чтобы избавиться от матери, от Стиана, от школы, от… всего. Он встал, лягнул снеговика и побежал к машине.