— Достаточно, — прервал сталеглазый. — Давай дальше. То, о чем я просил. О нападении на сборщика налогов и на сопровождавший его конвой. Конвой, в котором был Рейневан. И ты, Тибальд.

— Верно, верно. — Голиард зачерпнул ложку гороха. — Что знаю, то знаю. И расскажу, почему бы нет. Но обо всех других вещах…

— О Черных всадниках, кричавших «Adsumus» и, кажется, пользовавшихся арабским веществом, называемым гашш’иш.

— Именно. Я не видел и не знаю об этом вообще ничего. Где б я мог получить такие сведения? Откуда их взять?

— Попытайся, — голос сталеглазого опасно изменился, — поискать в той тарелке, которая стоит у тебя перед носом. Между горохом и шкварками. Найдешь — твоя польза. Сэкономишь время и усилия.

— Понимаю.

— Это очень хорошо. Все сведения, Тибальд. Все, что можно. Факты, слухи, то, о чем болтают по корчмам, на базарах, ярмарках, в монастырях, казармах и замтузах. О чем плетут попы в проповедях, верующие на процессах, советники по ратушам, а бабы у колодцев. Ясно?

— Как солнце.

— Сегодня канун святой Ядвиги, четырнадцатое октября, вторник. Через пять дней, в воскресенье, мы встретимся в Свиднице. После мессы, перед церковью Станислава и Вацлава. Увидишь меня — не подходи. Я отойду, а ты иди следом. Понял?

— Да, пан Влк… Кх-кх… Простите.

— На этот раз еще прощаю. В следующий — убью.

…Tempora cum causis Latium digesta per annum lapsaque sub terras ortaque signa canam…

Ученики коллегиатской школы Святого Креста в Ополе получили на сегодня в качестве задания «Fasti»[108] Овидия. От Млыновки доносились крики рыбаков и визги ругающихся прачек. Вендель Домараск, magister scholarum, убрал в тайник донесения агентов. Содержание большинства рапортов беспокоило.

Что-то надвигалось.

«Тип со стальными глазами, — подумал Вендель Домараск, — ох будут из-за него неприятности. Я понял это сразу, как только его увидел. Ясно, зачем его прислали. Это убийца. Террорист, тайный убийца. Присланный для того, чтобы кого-то прикончить. А после этого всегда начинаются облавы, развязывается дикий террор. И нельзя спокойно работать. Шпионство требует покоя, не терпит насилия и суматохи. Особенно же оно не любит людей для специальных заданий. Почему, — магистр оперся подбородком на сплетенные пальцы, — почему он спрашивал о Фогельзанге?»

— Фогельзанг. Вам о чем-нибудь говорит это название?

— Разумеется. — Домараск взял себя в руки, не позволил себе никак выразить волнение. — Естественно, говорит.

— Посему слушаю.

— Криптоним «Фогельзанг», — магистр постарался, чтобы его тон был деловым, а голос равнодушным, — придали тайной группе для специальных действий, подчиняющейся непосредственно Жижке. У группы был координатор и связной. Когда он погиб при странных обстоятельствах, контакт прервался. Фогельзанг попросту исчез. Я получил приказ группу отыскать. Предпринял действия. И поиски. Безрезультатно.

Он не опустил глаз, хотя стальные глаза кололи как иглы.

— Факты мне известны. — В голосе пришельца не было и следа возбуждения. — Меня интересует ваше личное мнение касательно этой проблемы. И выводы.